– Теперь я – Дункан! – кричал Есенин, когда они вышли на улицу. Теснилась его грудь, распираемая благодушием и восторгом. Он, правда, не знал одного маленького секрета, утаенного новоиспеченной женой.
Накануне к Илье Ильичу, робко сжимая в руках свой французский паспорт, подошла Айседора.
– Илья Ильич, не могли бы вы немного исправить… тут? – смущенно спросила она, показывая на страницу документа.
– Что исправить, мисс Дункан? – непонимающе ответил Шнейдер, удивленно глядя на нее.
– Вот тут – пролепетала она, касаясь пальцем цифры с годом своего рождения, выписанной черной тушью.
Илья Ильич на мгновение застыл, а потом рассмеялся.
– Ах, но вы же так молоды и красивы! Зачем это вам? Впрочем, тушь у меня есть…
– Это для Езенин, – смущенно ответила она. – Мы с ним не чувствуем этих пятнадцати лет разницы, но она написана тут. Завтра нам придется дать паспорта в чужие руки, и Сергею может быть, будет неприятно. Я… Я сказала, что моложе только на 10 лет… Мне же паспорт вскоре не понадобится, я получу другой.
Шнейдер взял из ее рук бумагу и унес. Когда он вернулся и протянул Айседоре паспорт, она застенчиво открыла его, посмотрела на проделанную работу и удовлетворенно улыбнулась.
– Спасибо, милый Илья Ильич!
Вместо 1878 года рождения красовался 1884.
Так Изадора помолодела на шесть лет.
Позже днем состоялась встреча всех имажинистов в «Стойле Пегаса». Было много цветов, шампанского, поэты говорили тосты. Сергей, глаза которого сверкали чистым голубым светом, торжественно объявил, что он уезжает со своей женой в заграничное турне по Европе и Америке. Он видел, как поникли лица некоторых его «друзей», как другие из них начали перешептываться и переглядываться, а другие позеленели от зависти, но ему было плевать на них. В этот день он улыбался.
Затем Есенин заскочил к Мишкам и пригласил их на вечернее торжество: «Обязательно приходите. Если не придете, тогда мы – враги». Ему до сих пор было стыдно за выходку Айседоры у Мариенгофа. Лика, впрочем, решила не ходить на банкет, опасаясь разрушить и без того зыбкий мир с Дункан. Но вечером начались бесконечные звонки. Звонил Есенин, звонила Дункан и умоляющим тоном просила Лику придти, пригрозив, в конце концов, приехать за ней лично. Лика обещала появиться. Когда она пришла на Пречистенку, торжество было в самом разгаре. Как и на всех свадьбах, на этой также кричали: «Горько!», а Айседора и Есенин целовались и чокались с гостями. Оба были трезвы, веселы и пребывали в возбужденно-радостном настроении. Айседора была обворожительна и красива, как никогда, и выглядела помолодевшей. Она встречала гостей в золотой газовой тунике, золотых туфельках и роскошной чалме с белоснежным пером. Есенин излучал счастье каждой клеточкой своего тела. Заметив Лику, Айседора тут же подлетела к ней и, не дав опомниться, отвела в спальню.
