Смуглыми длинными худыми руками сдвинул Дамиан шляпу еще дальше назад, выпрямился. Черными тусклыми глазами глядел поверх голов соседей на густой гулко шумевший лес, что подступал к дому, покрывал всю громадную гору.
— Я? Нет, не видал я его. Если б увидел, кто знает, может, и…
Из дома послышался тихий жалобный стон.
— Не проходит колотье у Бениты.
Четверо повернули головы, глядели на покосившийся дом с тростниковыми стенами и соломенной крышей. Снова раздался прерывистый стон.
— Нет, не проходит. Три дня уже лежит с этой хворью.
— А ты ничего не давал ей, Дамиан? Настой надо пить, настой — он колотье снимает.
— Ну вот! Как же — ничего не давал? Конечно давал. Там Домитила с ней, сестра ее, настоем ее поит и припарки ставит. Нет, не легчает. Все хуже да хуже. Нынче с самого утра стонет. Вот как сейчас, слышите? Помрет у меня жена, видно, господь так судил.
Еще больше согнулись четверо, еще ниже опустили головы.
— А знахарь не приходил к ней?
— Хосе дель Кармен? Со вчерашнего дня его зову, все ему недосуг. Трав прислал да припарки велел ставить. Сегодня хотел сам прийти.
Замолчали; издали послышался лай собак. Он шел снизу, от подножия горы. Четверо жадно прислушивались.
— Это у Мадре Вьеха.
Поднялись, обошли дом, позади дома зеленый лесистый склон круто спускался вниз, к долине.
— Конечно, внизу, у Мадре Вьеха. Слушайте.
Дамиан лодочкой приложил ладонь у уху.
— Собак там хватает. Ишь лают-то как.
Лай был хриплый, отрывистый, злобный.
— Подняли, наверное. Подняли оленя.
Вперемежку с лаем собак раздавались крики охотников.
Пристально, с тревогой глядели четверо на ближний склон. Лай и крики стали яснее.
— По Кабаньему ущелью пошли. Хороший гон. Олень-то тот самый, с рогами о двенадцати концах, так, что ли?
— Добрый день.
Они обернулись на голос. Старый тощий индеец в темном сомбреро, надвинутом на глаза, стоял на прогалине возле дома.
Дамиан шагнул ему навстречу.
— Добрый день, Хосе дель Кармен.
Другие тоже подошли.
— Ну что, жена заболела?
— Колотье у ней, совсем помирает.
— Ага. А когда началось?
— Три дня уж.
— Ночью началось или днем?
— На рассвете, ранешенько, стонать стала, разбудила меня.
— Луна в ту ночь светила?
— Большая, вот такая вот, хоть иголки собирай.
— Ага.
Опять стали слышны крики и лай собак еще яснее, еще ближе. Помолчали.
— Вроде бы вверх по ущелью оленя гонят, только что-то выстрела ни одного не слыхать.
— Олень-то с рогами о двенадцати концах, вот и ушел. Такого загнать не просто.
