Не думал он тогда, покидая с гордым видом родной кабинет, что все окажется намного сложнее. Месяц он бегал в поисках новой работы, но везде натыкался на ничего не значившие обещания и вежливые улыбки. Немногочисленные знакомые, которыми он обзавелся в своей жизни, тоже ничем помочь не могли. Работы не было. Павел Сергеевич замкнулся в себе, стал раздражительным, злым и продолжал жить, все время ожидая очередного подвоха судьбы. Неприятности не заставили себя ждать. Как говорится в народе? Пришла беда – отворяй ворота? Точно так же произошло и у Павла Сергеевича.
Его жена, с которой он прожил без малого 15 лет, ни слова не говоря укатила на юг. А когда вернулась обратно, то велела ему убираться из ее квартиры и освободить место для нового жильца. Она его и предъявила тут же, чтобы отбить у бывшего мужа всякое желание спорить. Павел Сергеевич скользнул взглядом по могучей груди соперника, обратил внимание на его пудовые кулаки и понял: выступать против бесполезно. Жена стояла рядом, подпирая косяк. Любви между им и Анькой, вмиг ставшей чужой женщиной, никогда и не было. Да и быть не могло. Он про себя подумал, что Господь, наверное, тоже это понял, поэтому и не наградил их в положенное время детьми и наследниками.
Павел Сергеевич молча прошел в свою комнату и начал собирать нехитрый скарб. Куда пойдет – не знал. Хотелось одного: оказаться как можно дальше от этого места. Кидая в холщовую сумку вещи, пожалел, что оставляет этой дурехе квартиру. Не заслужила она этого. Разве думалось тогда, когда оформлял на нее ордер, что все, в одночасье, пойдет прахом?
Павел Сергеевич заметил в углу початую бутылку водки. Вспомнил, что еще утром приложился к ней, когда в очередной раз размышлял над своей горькой судьбой. Взял бутыль, поднес к губам. Теплая, горьковатая жидкость обожгла нутро. Выпив почти треть, остановился, с шумом выдохнул воздух. Постоял, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Хмель медленно поднимался со дна желудка, затуманивая мозг, а вместе с ним появилась злоба и смелость. Он отшвырнул бутылку и, пьяно покачиваясь, вышел в коридор. Взглядом нетерпеливого хозяина осмотрел стоявшую парочку и рыкнул, как тогда ему казалось, очень грозно:
– А ну пошли вон!!! Оба!!! А то я щас…
Очнулся Павел Сергеевич в какой-то подворотне. Весь в ссадинах и еле живой. С этого момента жизнь его потекла в совершенно ином русле. Двое бомжей, по счастливой случайности оказавшиеся рядом, не дали ему сгинуть. Он и сам не понимал, почему они не бросили его тогда подыхать, а затащили в свой подвал, который находился неподалеку. Павел Сергеевич поправлялся долго, тяжело, медленно выкарабкиваясь с того света, куда его чуть не столкнули пудовые кулаки нового Анькиного хахаля. Первое время он со страхом наблюдал за своими спасителями, ожидая от них чего-то ужасного. Но те как будто и забыли про него и вовсе не обращали внимания. Только изредка бомжиха по имени Светка подходила к нему и клала рядом еду. Первое время Павел Сергеевич не мог побороть в себе отвращения и не притрагивался к тому, что еще недавно, как он догадывался, было содержимым помоек. Но голод брал свое, и чувство стыдливости вскоре пропало.
