Петербургский изгнанник. Книга первая | страница 45
Утром Радищев явился в присутствие.
«Смотреть приятно, но столь ли велика польза государству?» — невольно подумал Радищев, проходя к приёмной правителя тобольского наместничества. Чиновники проводили его любопытными глазами, зная уже, что этот человек, важный столичный чиновник, окутан тайной свершённого им преступления против начальства и власти царской. Слухи о Радищеве, как ни секретно следовал он в ссылку, опередили его. В Тобольске знали о его приезде.
Чувствуя на себе любопытствующие взоры, Радищев шёл нарочито медленной походкой, стараясь растянуть время, чтобы улеглось волнение, вызванное предстоящей встречей с губернатором.
В 1782 году в Тобольске по столичному образцу был выстроен трёхэтажный наместнический дворец с тронным залом. Посредине его возвышался трон Екатерины II. В торжественные дни наместники, стоя на нижней ступени его, принимали представителей тобольских горожан. Два года тому назад наместнический дворец наполовину сгорел. Теперь губернское правление ютилось в неприспособленном купеческом доме. Канцелярские столы и высокие шкафы с бумагами казались неуклюжими под низкими, лепными потолками недавних шеверинских аппартаментов.
В приёмном зале, украшенном портретами императрицы, наследника и его жены, с окнами, полузадёрнутыми портьерами из голубого бархата, расшитыми золотыми вензелями, стояла совершенная тишина. Неслышно ступая по персидским коврам, Радищев прошёл в глубину зала.
В дневном свете, смягчённом голубыми портьерами, на мягком диване у стены сидел средних лет посетитель. Он был в офицерском мундире без знаков различия и положенных ему регалий. На коленях у него лежала толстая папка.
Как только Радищев заметил его, тот быстро привстал и поклонился.
— К его высокопревосходительству?
Александр Николаевич кивнул головой. Посетитель сел, отодвинулся, давая рядом с собой место Радищеву. В приёмной губернатора кроме них никого не было.
— Из Санкт-Петербурга? — вполголоса спросил человек в офицерском мундире. Радищев заметил: он был моложе, чем показался ему сразу, и приятен лицом. Не дождавшись ответа от Радищева, занятого своими мыслями, тот свободно продолжал:
— Сокола по полёту определяют.
Приветливо улыбнулся, сверкнул глазами и, не мешкая, представился:
— Бывший гвардии корнет, ныне туринский мещанин Панкратий Сумароков.
Радищева нисколько не обидело его бесцеремонное обращение, наоборот, непринуждённая простота этого человека располагала. За несколько наигранным тоном туринского мещанина он угадывал нечто другое, скрываемое от людей. В тон Сумарокову он ответил:
