Радищев ещё в дороге слышал разговоры о несчастье, постигшем город. На другой день после пожара к Тобольску потянулись подводы с печёным хлебом из окрестных деревень и сёл. Целую неделю погорельцев безденежно кормили добродетельные селяне. Александр Николаевич узнавал в этом чуткую и заботливую душу своего народа. Таков его народ всегда: сам несчастный, а в бедствии протянет руку другому и окажет помощь. Это замечательное качество создавалось веками. И Радищев подумал, что нет среди европейских народов добрее и мягкосердечнее русских к своему брату.
Возок проехал засугробленную плацпарадную площадь и остановился у трёхэтажного дома купца Шевырина, где после пожара размещалось губернское правление. Офицер проворно взбежал на крыльцо и исчез за дверью. Из караульной будки высунулся, как лохматый пёс, солдат в тулупе, оглядел подъехавших и опять скрылся. Через несколько минут офицер появился и, не сходя с крыльца, крикнул ямщику:
— Приказано доставить в гостиницу!..
Экипажи развернулись и вскоре исчезли в боковой улице. У гостиницы приехавших встретил пожилой солдат.
— Сюда, — он махнул рукой и, когда Радищев выбрался из экипажа, приветствовал:
— Здравия желаем!
Александр Николаевич, тронутый тёплой встречей, ответил на приветствие служивого и спросил, как его зовут.
— Кличут Семён, по отцу Гордеев.
— Семён Гордеевич, — Радищев полуобернулся к экипажу и хотел попросить, чтобы солдат помог перенести вещи, но тот опередил его, взял в руки два саквояжа и сказал уже на ходу:
— Жильё уготовано.
— Спасибо, спасибо, — с благодарностью произнёс Радищев, не зная, чем объяснить столь приветливое гостеприимство тобольского начальства. Радушный приём невольно настораживал: не было ли в нём чего-то преднамеренного и коварного? Можно всего ожидать. Так разительна была перемена в отношениях к нему офицера и солдата, что Александр Николаевич усомнился в искренности неожиданной для него хорошей встречи.
— Его происходительство изволили побеспокоиться, — с тем же простодушием сказал солдат, направляясь к крыльцу. Плечи его, залитые лучами угасающего солнца, широченная спина были как у богатыря, хотя росту солдат казался среднего. Радищев на мгновение залюбовался им, но тут же спохватившись, подошёл ко второму экипажу, где суетились с узлами Степан с Настасьей. Хотелось поделиться с ними первыми впечатлениями.
— Радость улыбается нам.
Степан воспринял это по-своему.
— Надобен роздых, Александр Николаич, кости болят без привычки.
