2) профессоров в военных академиях и вообще все штатные должности в военных и юнкерских училищах (в том числе и начальников училищ);
3) начальников окружных штабов;
4) военных агентов>{218}.
Основная часть строевых офицеров сталкивалась в условиях мирного времени с офицерами Генерального штаба в корпусных и дивизионных штабах. Именно офицеры Генерального штаба принимали самое активное и непосредственное участие в подготовке вооруженных сил к войне>{219}. Это давало повод, и не всегда неосновательный, для того чтобы переложить все недочеты в управлении или организации на офицеров Генерального штаба, прикомандированных на время войны к полку>{220}. По мнению М.В. Грулева, «всем известно, что еще задолго до минувшей войны, навлекшей на наш Генеральный штаб столько нареканий, в армии — то есть среди строевых офицеров — таилось замаскированное внешним приличием недружелюбное настроение в отношении офицеров Генерального штаба, которое во время интимной товарищеской беседы или при иных подходящих случаях прорывается наружу»>{221}. Конфликты офицеров Генерального штаба и армейских офицеров не являлись особенностью Российской империи>{222}. Необходимо заметить, что такого рода конфликты существовали в большинстве профессиональных армий Европы. В европейских армиях в случае войны слушатели академий Генерального штаба вместе с преподавателями вполне организованно вливались в ряды действующей армии. Такая практика имела место в Берлинской академии, подобным образом поступили японцы во время войны 1904-1905 гг. В России же массовая мобилизация слушателей академии не была произведена, хотя в военной периодической печати этот вопрос поднимался сразу после начала боевых действий. В этом не было вины представителей Генерального штаба. Официально военный министр разрешил отчислить из академии на время войны только офицеров мобилизованных полков. Поэтому офицерам, проходившим обучение в Академии Генерального штаба, желавшим занять строевую должность в действующей армии, приходилось добиваться отправки на войну. «Вообще разрешения давались очень неохотно, хотя бывший тогда начальником академии генерал В.Г. Глазов[17] и сочувствовал желающим попасть в действующую армию. Мне пришлось два раза подавать докладную записку о переводе в сибирские части и получить отказ. Легче даже было получить перевод тем, у которых переводные экзамены где-нибудь являлись сомнительными по успеху»>{223}. Согласно данным отчетного отделения управления генерал-квартирмейстера 1-й Маньчжурской армии, при объявлении войны «24 офицера, обучающиеся в Академии Генерального штаба, по собственному желанию были переведены в части войск на театре военных действий и отправлены на войну, с правом обратного поступления в академию без экзамена»
