Русская армия в войне 1904-1905 гг.: историко-антропологическое исследование влияния взаимоотношений военнослужащих на ход боевых действий | страница 18

. Побыл он недолго, и вышло так, что уехал, не простившись с генералом Куропаткиным, ненадолго куда-то отлучившимся, и последний убедился в его отъезде только тогда, когда я навел на отъехавшего уже с полверсты генерала Жилинского с его свитой подзорную трубу», — отметил в своих записках один из офицеров^>{122}. Такое внимание к малозначащим деталям не случайно. Отъезд без уведомления об этом старшего начальника лично или через офицеров штаба, равно как и промедление с рапортом о прибытии, рассматривались как нарушение военного этикета. Прощание и приветствие всегда занимали важное место в повседневных практиках русской дореволюционной армии, выполняли функцию поощрения или наказания^>{123}.

Таким образом, поступок Жилинского выглядел демонстрацией откровенной неприязни к Куропаткину, что не могли не заметить их подчиненные. О серьезных противоречиях, существовавших между командующими, также свидетельствуют труды военно-исторической комиссии по описанию Русско-японской войны^>{124}. Алексеев объяснял неудачи русской армии в бою за станцию Вафангоу тем, что генерал-лейтенант Г.К. Штакельберг как ставленник А.Н. Куропаткина отказался от решительных действий^>{125}. В свою очередь граф Ф.Э. Келлер — командир Восточного отряда — указывал Куропаткину на то, что наместник и его штаб относились не сочувственно к решениям о вынужденном отступлении, ошибочно исчисляя силы японцев^>{126}. Оба начальника жаловались друг на друга в Петербург^>{127}. Жалобы направлялись военному министру и Николаю II в виде шифрованных телеграмм и с фельдъегерской почтой^>{128}, но скрыть их содержание в полной тайне не представлялось возможным. В результате препирательства главных начальников получили такую известность, что о них говорили даже в блокированном Порт-Артуре^>{129}. Куропаткин, стараясь расположить к себе армию, стал щедро раздавать награды. Тем же самым занялся и Алексеев. Такое соревнование в завоевании симпатий солдат произвело в армии самое тягостное впечатление^>{130}.

Только в октябре 1904 г. полномочным главнокомандующим стал Куропаткин. Штаб Алексеева был расформирован, а он сам устранился от руководства боевыми действиями. Полковник Грулев вспоминал, с каким облегчением восприняли офицеры Псковского пехотного полка восстановление единоначалия: «Сегодня (14 октября 1904 г. — A.Г.) мы узнали радостную весть, что адмирал Алексеев, по его собственному желанию, отчислен от звания главнокомандующего, и на эту роль назначен генерал-адъютант Куропаткин. Слава богу, наконец-то! В армии весть о назначении генерал-адъютанта Куропаткина была встречена с искреннею радостью и глубокой верой в лучшее будущее»