Какое-то время мы шли в молчании. Я заметил, что мы миновали дом доктора Фрейда на Бергассе и направляемся в сторону канала.
— Вы хотите взглянуть на мост Оугартен? — осведомился я.
— Зачем он нам нужен? — нетерпеливо бросил Холмс. — Мы знаем, что констебли обнаружили ее именно там и предотвратили еще одну попытку броситься в воду. Нет, лучше я попытаюсь найти здание, в котором она была заточена. Чертовски неудобно иметь дело с клиентом, который не может разговаривать.
— Почему вы считаете, что вам удастся найти здание? — удивленно выдохнул я. — Оно может располагаться в любом месте Вены!
— Нет, нет, мой дорогой доктор, отнюдь не в любом. Учтите, что в том состоянии, в котором находилась наша молодая леди, она не могла уйти слишком далеко. Ее нашли на мосту, и, следовательно, она попала на него сразу же после бегства. Кроме того, мы выяснили, что дом был обращен к улице, а не выходил на набережную, не так ли? Может быть, он представлял собой какой-то склад, а неподалеку размещалась таверна? Во всяком случае, я не предполагаю, что нам удастся сразу же найти этот дом. Просто я хотел бы познакомиться с окрестностями, где разворачивались эти события.
Он замолчал, оставив меня погруженным в собственные мысли. Я не хотел мешать его размышлениям, но 'чем больше я думал о складывающейся ситуации, тем больше она смущала меня.
— Холмс, почему женщина, приложив столько усилий для бегства, потом при первой же возможности кидается в реку?
— Хороший вопрос, Ватсон. Он касается основной проблемы нашей истории, ее критического пункта. И хотя в нашем распоряжении масса объяснений, все зависит от того, насколько успешно нам удастся идентифицировать эту женщину.
— Может быть, мы питаем излишние надежды, — осмелился возразить я, хотя никоим образом не хотел мешать мощному лечебному воздействию, которое следствие оказывало на Холмса. — Может быть, она просто несчастная жертва личных взаимоотношений, скажем, разгневанного любовника или же...
— Нет, нет, Ватсон, — рассмеялся он. — Во-первых, женщина — иностранка. Под гипнозом она отвечала на английском, в котором ясно слышался американский акцент. К тому же мы услышали о бароне Лейнсдорфе — это отнюдь не мелкая рыбешка. И наконец, — сказал он, поворачиваясь ко мне, — что с того, если дело само по себе незначительно? Оно носит трагичный характер, и я не вижу причин, по которым эта несчастная женщина должна быть обделена правосудием, поскольку не входит в число более обеспеченных или влиятельных представительниц своего пола.
