— Доброе утро, герр Холмс, — с сильным акцентом, но на правильном английском обратился он к нему. — Я ждал рас и очень рад, что вы решили прибыть. И вы, доктор Ватсон,— обратился он ко мне с любезной улыбкой, протягивая руку, которую я коротко пожал, не в силах отвести взгляда от лица Холмса.
— Теперь вы можете избавиться от этой омерзительной бороды, сказал Холмс высоким голосом, знакомым мне по той мелодраматичной ночи, когда он ввалился в мою квартиру и которым говорил на следующий день, во время моего посещения Бейкер-стрит. — И будьте настолько любезны, откажитесь от этого акцента, свойственного, скорее, оперетке. Я предупреждаю, что вам лучше признаться, или же ваше положение заметно осложнится. Игра окончена, профессор Мориарти!
Наш хозяин медленно повернулся к Холмсу, не спуская с него проницательного взгляда, и мягко сказал:
— Меня зовут Зигмунд Фрейд.
Наступило долгое молчание. Своеобразие манеры поведения врача заставило Холмса остановиться. Несмотря на владевшее им возбуждение, он с видимым усилием взял себя в руки и отдал поклон человеку, который спокойно опустился в кресло рядом с письменным столом. Несколько секунд Холмс внимательно приглядывался к нему и затем вздохнул.
— Вы не профессор Мориарти, — признал он наконец. — Но Мориарти был здесь. Где он сейчас?
— Предполагаю, что в отеле, — ответил собеседник, спокойно встретив взгляд Холмса.
При этих словах Холмс вздрогнул, повернулся и обмяк на стуле с выражением невыносимой потери на лице.
— Итак, Искариот, — обратился он ко мне, — вы предали меня в руки моих врагов. Не сомневаюсь, что они компенсируют ваши старания за тот подарок, что вы им преподнесли. — Чувствовалось, что Холмс был на пределе своих сил, и эти слова больше, чем что-либо иное, убедили меня, что его рассудок серьезно пострадал.
— Холмс, этого я от вас не ждал, — вспыхнул я, до глубины души огорченный и разгневанный незаслуженным оскорблением.
— Если я не ошибаюсь, вам бы лучше помолчать, — возразил он. — Тем не менее, давайте не будем ходить вокруг и около. Я опознал отпечатки ваших следов рядом с домом профессора, я обратил внимание, что вы взяли с собой походный саквояж, — это говорило о подготовке к предстоящему путешествию. Его содержимое сказало мне, что вы знали о его длительности, да и я сам увидел, ведь вы собирались в путешествие с той же тщательностью, которая всегда была вам свойственна, и с готовностью отправились в дорогу, едва только о ней зашла речь. Я только хотел бы знать, что вы собираетесь делать со мной ныне, когда я в вашей власти.
