— Не беспокойтесь, тетя Аня, — сказал Петя, увидев, как она оглядывается на окна вагона. — Если ненадолго, то опасности никакой. Вот если больше получаса, то тут уже не оставишь…
— Как же не беспокоиться, — хмыкнула Аня. — Ему всего-то четыре годика.
— Ах, вы о Павлике, — заулыбался Петя. — А я-то о маме. Что вы, тетя Аня, Павлик в сравнении с мамой такой взрослый…
К концу поездки он доверял Аньке настолько, что отпускал Эллу погулять с нею по платформе, взяв с обеих клятвенное обещание не отходить друг от дружки ни на шаг. На шее у Эллы постоянно висела маленькая кожаная сумочка. Женщина не расставалась с нею ни днем, ни ночью — обычно в дороге так тщательно хранят только деньги и документы. Однажды, прогуливаясь с Эллой вдоль поезда, Анька не удержалась от вопроса, который давно уже не давал ей покоя:
— Эллочка, я одного не понимаю: как Петя доверил тебе эту сумку?
— Какую сумку?
— Да вот эту, которую ты постоянно таскаешь на шее.
— Эту? — Элла удивленно пожала плечами. — А что в ней такого особенного? Даже если и потеряю, ничего страшного.
— Ну да… — усомнилась Анька. — Потерять паспорт и деньги — ничего страшного? Да Петька тебя за это живьем съест.
— Во-первых, не съест, — уверенно возразила Элла, явно основываясь на предыдущем богатом опыте. — А, во-вторых, эта сумочка пуста. Думаешь, он позволил бы мне носить что-либо важное? Да ни за какие коврижки… Нет-нет, все важные вещи он хранит сам.
— Тогда зачем же… — начала Анька и осеклась, пораженная Петькиной предусмотрительностью.
Сумочка на материнской шее представляла собой блестящий отвлекающий маневр: по идее, именно на нее и должен был прежде всего нацелиться потенциальный вор и злоумышленник. Где на самом деле хранились паспорт и деньги, можно было не спрашивать: Элла этого точно не знала, а Петя не рассказал бы даже лучшему другу.
Когда трехдневная жизнь на колесах подошла к концу, Анька пожалела об этом. Впереди ждала неизвестность. Петя не пожелал искать жилье вместе, так что расставание вышло натянутым.
— Не обижайтесь, тетя Аня, — сказал мальчик тем же невозмутимым тоном, каким разговаривал с торговками на платформах. — В этом деле мы конкуренты. Увидимся на пляже.
6
Станция «Петропавловская крепость»
Ну да, «увидимся на пляже»… Право ходить на пляж еще нужно было отвоевать. Биржа «дикого» дачного жилья имела пугающее сходство с невольничьим рынком. На солнцепеке меж бледных северных рабынь и цепляющихся за них чахлых детей вразвалку расхаживали загорелые домовладелицы в ситцевых халатиках, пестрых головных платках и разношенных тапках на босу ногу. Приглядывались вприщур, придирчиво оценивали по известным лишь им, хозяйкам, признакам, хмыкали, сплевывали подсолнечную шелуху, шли дальше, затем возвращались и снова щурились: брать?.. не брать? Иногда, сделав несколько кругов вокруг трепещущей жертвы, хозяйки вступали в разговор, короткий и отрывистый, а потом опять принимались нарезать хищные круги.
