— Мне бы хотелось увидеть ваши картины, — проговорила девушка; и я детализировал ситуацию:
— А как тебя зовут? — приступил я к знакомству — надо же было с чего-то начинать после того, как мы поизливали друг другу душу.
— Ой! Я забыла. Меня зовут Анна… Анна Михайловна.
— Неправда, — сказал я и попробовал на взгляд ее первое удивление:
— Почему?
— Потому что такими молодыми Анны Михайловны не бывают.
— Да Аня я… Аня!
— А как называли тебя родители в детстве?
— Анчоус, — хихикнула она. — Это такая рыба.
— Да. Что-то среднее между килькой и акулой.
— А акула опасная?
— Нет.
Это что-то вроде любви: пока не нападет — не страшно.
— Я не боюсь любви, — довольно самоуверенно сказала девушка; и я констатировал, возможно, невпопад:
— Тогда я буду называть тебя Энн.
— Я хотела бы стать вашей ученицей.
— Почему?
— Потому что мне с вами уже интересно. — Это уже выдавало ее незрелость с головой. И слава богу, что она пока не знала, что со временем слово «интересно» начинает совпадать не с «уже», а с «еще».
— Мне тоже интересно с тобой, — признался я, не задумываясь над тем, куда меня может завести это признание.
— А вам — почему?
— Потому что ученики учатся на учителях, а учителя — на учениках.
Умные понимают, что должны учиться; глупые думают, что должны учить…
…Как-то потом я позвонил своему другу Ивану Головатому и рассказал об Энн.
Рассказ был не слишком подробным, но Иван сказал, помолчав немного:
— В том, что она захотела учиться у тебя тому, что знаешь ты, нет ничего странного или удивительного — умные во все времена учились у умных.
— Если умные учатся у умных, отчего же тогда у нас в стране так много дураков? — поинтересовался я, имея виду не Энн и себя, а некую абстрактную ситуацию, и усмехнувшись не знаю чему.
И Иван ответил, присовокупив к своему ответу вздох:
— Оттого, что дураки всегда находят дураков, готовых учиться у них.
— Оттого они часто бывают в большинстве?
— Дураки в меньшинстве даже тогда, когда их больше всех…
…В это время неизвестно откуда на небо над нами выползла черная туча, которая была такой некрасивой, что ее появление на небе можно было считать неприличным.
Впрочем, потом все получилось так, что, если кто-то сказал бы, что эту тучу послал мне Бог, я не стал бы спорить.
Хотя скорее Бог послал мне эту девушку.
— Я хотела бы посмотреть ваши картины, — повторила девушка уже под первые капли дождя, и мы пошли ко мне. Не знаю, чего она хотела в тот момент на самом деле, но в мастерской у меня мы и картины потом посмотрели.
