На знаки вопросов он места не оставил.
Значительность и состоятельность человеку нужно доказывать постоянно.
Ничтожность дважды доказывать не нужно…
…Она постоянно находила себе таких спутников, что стыдно становилось не за них, а за нее.
Каждый — сам куратор своей судьбы.
Для меня было странным одно: то, что с ней происходило, меня расстроило не так сильно, как я мог бы предположить. Видимо, я становился старым.
Старость — это не когда многое болит.
Старость — это когда уже не чувствуешь многой боли…
…Не рассказывая о Бау, я однажды спросил своего друга, поэта Ивана Головатого:
— Как по-твоему, женщина может быть глупой и счастливой одновременно? — И он ответил, подумав совсем немного — дня два или три:
— Может, — потом подумал еще и добавил:
— Но — не должна, — потом подумал еще и еще и поставил точку:
— Как и мужчина…
…Однажды я не выдержал и, видя ее сапоги с треснувшим в нескольких местах супинатором, дал ей триста долларов.
Она купила себе сапоги и осеннюю куртку, а потом сказала мне:
— Вова премию получил и дал мне денег. — Это была ее уже не первая большая глупость и первая небольшая подлость в отношении меня.
Впрочем, размышлять об этом у меня не было времени, потому что она прибавила:
— Дядя Петя, я сама буду звонить вам. Не шлите мне эсэмэски.
— Почему?
— Вова прочитал вашу эсэмэску.
— Он что — читает чужие письма? — удивился я, едва не прибавив: «Вот дерьмо…»
Она промолчала, опустив глаза, и прибавлять мне все-таки пришлось:
— А по карманам твоим он не шарит?..
…Впрочем, долго размышлять на эту тему мне не пришлось — на нас свалилась беда.
Беда, успевшая постареть до того, как стать нам известной: при очередном прохождении медкомиссии выяснилось, что у нее гепатит С — самая незаурядная болезнь заурядных наркоманов.
Пусть даже бывших.
Не знаю, сообщила ли она об этом своему Вове, но своему мне она сообщила — и нам пришлось разделить эту беду на двоих.
И эту беду мы спрятали глубоко, чтобы не прикасаться к ней до тех пор, пока она сама не прикоснется к нам.
Естественно, я предложил ей лечиться, но она, тогда я не понял — почему, сказала, что это должно просто стать тайной.
И больше к разговору о ее болезни мы никогда не возвращались…
…О том, что ей придется покупать фальшивые медицинские справки для представления на работу в торговле, я не подумал. Как не подумал о том, что, скрывая свою болезнь, она рискует здоровьем тех, кто ходит в ее магазин.
Не подумал о том, что карьеру она строит подло.
