Не произошло ничего невероятного.
Просто прошло не так много времени, и Бау нашла свой позор…
— …Вы говорите, что люди не должны делать глупостей… — начала Бау не знаю — что и не помню — по какому поводу. Но остановилась, встретив мое молчание.
А молчал я по одной-единственной причине — того, что люди не должны делать глупостей, я никогда не говорил.
Для того чтобы говорить такое о людях — нужно быть о них чересчур высокого мнения: глупость — явление человеческое.
А заодно говоря, что люди не должны делать глупостей, нужно быть очень высокого мнения о себе самом…
…Все получилось довольно просто.
Я еще продолжал лежать в постели, когда, уже присев на край и надевая трусики, Бау сказала:
— Я замуж выхожу.
За Вовочку.
Я такая счастливая… — она сопроводила эти слова таким красноречивым многоточием, что сомневаться в этом было как-то двусмысленно.
И мне пришлось в первый раз сделать то, что я, в последующее время, вынужден был делать довольно часто.
Промолчать.
Хотя ответ у меня был:
— Какая гадость…
…Женщины молчат — когда ничего не могут сказать.
Мужчины молчат — когда ничего не могут поделать…
…Дело в том, что этого Вовочку я знал, как знал всех, кто ее окружал.
Причем не сиюсегодня, а самого детства.
Репутация у него была — так себе, но сам он был еще никчемней.
Человек — это то, что ему удалось из себя сделать.
Хотя, возможно, человек — это то, что ему сделать из себя хотелось.
Вовино малоумство оказалось больше предоставленных ему возможностей.
И мимо своих возможностей он прошел мимо.
Окончив школу, то есть войдя в тот период жизни, когда жизнь, собственно говоря, и начинается, потому что начинается период самостоятельных решений, многие Вовины одноклассники пошли в институты и университеты, а Вова пошел драить ствол танковой пушки.
И служба в танковых войсках оказалась его единственным достижением, которым он гордился; даже не гордился — хвастался.
В танковые войска Вова попал по призыву, то есть случайно.
И, как всякий ничтожный человек, он не отличал случайностей от закономерностей в своей жизни — ничтожества, не сделавшие ничего существенного в своей жизни, искренне гордятся сделанным другими.
Я так и не понял: что Бау нашла в Вове.
В нем не было ничего демонического, кроме рогов, разумеется.
Вова был собой вполне доволен.
В то время.
А потом, сойдясь с Бау. он так и оставался никем; и когда я рассказал о нем журналистке Анастасии, то закончил словами:
— Есть же люди, гордящиеся тем, что гордиться им нечем. — Анастасия сказала:
