— Нас двое.
Мы — как Адам и Ева в раю. — И Анастасия усмехнулась:
— Знаю я вас — мужиков, — И когда увидела, что я не понял ее комментарий, пояснила:
— Вы ведь думаете, что, если бы у Адама было бы побольше лишних ребер — в раю действительно наступил бы рай.
— Хотя… — собрался вяло возразить я. Но Анастасия избавила меня от возможности сказать глупость:
— Петька, ты никогда не задумывался о том, что эволюция сделала этот процесс, процесс размножения, таким приятным потому, что он нужен эволюции. — И мне удалось промолчать.
Не говорить же мне было очевидное; то, что, видимо, эволюция — христианства не предполагала…
…Понимая никчемность слов, я не стал испытывать девочку на здравомыслие и сразу перешел к кчемности — к праотцам и праматерям.
И я встал на защиту прародителей:
— Если бы Адам и Ева не согрешили, людей на земле не было бы.
А потом не дал девочке перехватить инициативу, начав проповедовать старое:
— Злата, Бог дает людям возможность выбирать между хорошим и плохим, — сказал я ерунду — такое впечатление, что, кроме Бога, некому предоставить нам такой выбор.
Моя соседка-барменша предоставляет мне этот выбор каждый раз, когда ей заняться нечем.
Впрочем, это уже выбор не между хорошим и плохим, а между хорошим и очень хорошим.
— Что? — переспросила Злата, видя, что я задумался.
— Бог предоставляет людям выбор между тем, что хорошо и плохо.
— А зачем Бог создал «плохо»? — ответила девочка, глядя мне в глаза.
И я, впервые в жизни, задумался над тем, что составляло смысл этого ее вопроса.
Когда мне говорят, что Библия — единственная книга, из которой люди могут узнать о том, что хорошо, а что плохо, я вспоминаю свой собственный опыт постижения этих понятий.
О том, что хорошо, а что плохо, я узнавал из книг о Буратино, Чи-поллино, Незнайке.
Потом из рассказов Гайдара.
Потом из рассказов Джека Лондона.
А потом пришло время книг Ремарка, Хемингуэя.
К своим мыслям я тихо прибавил:
— Человек должен быть во что-то верящим. — И Злата тихо прибавила тоже:
— Вера — довольно банальная вещь.
Человек должен быть не банальным…
…Я не знал, что ответить, но был уверен в том, что такая гипотеза вряд ли понравилась бы нашим попам; и, видя мое молчание, Злата спросила уже серьезно:
— Вы не верите православной церкви?
— Я не верю церкви, которая является не православной, а государственной.
— Ладно, контрольный вопрос! — девушка изображала серьезность, но по ее лицу было видно, что удается ей это с трудом.
