— А территории?
— Европа вообще открыла свои границы, и никто никого захватывать не бросился.
— А мы — европейцы? — девочка задала мне это вопрос с тайной надеждой в голосе.
Надеждой на то, что я отвечу утвердительно.
И мне пришлось ее разочаровать.
Хотя еще большой вопрос, для кого мой ответ был большим разочарованием — для нее или для меня?
— Пока — нет.
— А чем мы отличаемся от европейцев? — спросила она; и я задумался, перед тем как сформулировать ответ:
— Европейцы не переходят дорогу на красный свет, даже если на дороге нет машин.
— И все? — Энн посмотрела на меня удивленно; и мне пришлось задуматься вновь.
— Европейцы не могут не улыбнуться, встретившись взглядом с глазами ребенка.
— Так, может, они за деньги улыбаются?
— Так, может, мы за деньги ругаемся матом в автобусе?
— Так что же, по-твоему, армия теперь не нужна никому?
— Нужна, Энн, очень нужна.
Только совсем другая армия.
Сейчас в мире поднимается терроризм, торговля наркотиками, но против них межконтинентальными ракетами и подводными лодками не воюют.
Сейчас нужна армия особого, специального назначения. — До этого момента я говорил о том, на понимание чего у меня хватало знаний — на большее у меня знаний не хватало:
— И какой она должна быть, должны сказать специалисты.
Сказать и стране, власти…
— …Все равно ельцинская власть бросила нас, — проговорила Энн, и в ее словах звучала уверенность в том, что сказанное ей было настолько очевидным, что не нуждалось не только в поправках, но даже в комментариях.
В ответ я искренне вздохнул:
— Это не вина, а беда власти, которой пришлось выбирать: вести страну в современность или оставить ее там, где она находилась.
— Так что же, Еайдар, по-твоему, был прав и не делал ошибок?
— Энн, Еайдар был прав, хотя, наверное, сделал очень много ошибок, как и всякий, кто идет по новому, неизведанному пути.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что Еайдара ругают многие, но никто не говорит о том, что нужно было делать на месте Еайдара.
И потом, у него было мало времени.
— Почему?
— Потому что еды в стране оставалось на неделю…
— …В общем, я поняла: ты за капитализм.
— Да.
Потому что в наше время ничего, кроме капитализма, кормить людей не может.
— Поняла.
Я теперь — тоже…
— …Какой обла во мне, — прошептала Энн помолчав.
И хотя я никогда не считал, что если человек говорит так, что мне не понятно, то он говорит неправильно — все-таки решил уточнить:
— А при чем здесь облако? — И она уточнила:
— Обла — это не облако.
