— Хочешь печенье с сюрпризом? — Мистер Че достает угощение из своего черного пиджака. Разломив печенинку, извлекаю маленькую записочку со словами: «Если начнешь флиртовать, правильно сделаешь».
Я смущенно смеюсь. А стесняется ли он, понять сложно — его глаза совершенно черные, без зрачков.
— Как тебя зовут на самом деле?
— Мистер Че.
— Это вымышленное имя.
— Кафка тоже не настоящее.
— Но я никогда не говорила, что меня зовут Кафка.
— Я называю тебя так. Из-за метаморфоз. Потому что ты каждый раз разная, — он грубовато засмеялся, но тут уже перестал. — Ты любишь фаду? А фламенко? Отведу тебя во фламенко-бар.
Он сдержал обещание, и спустя пару дней мы пьем сангрию в баре El Sur и зачарованно смотрим в прокуренный рот певицы.
No tengo lugar,
No tengo paysage,
Y menos tengo patria…
— У меня нет родины, у меня нет дома, — переводит Мистер Че. — Вот она, цыганская доля. Ты цыганка? Я не хочу быть цыганом.
— Я тоже.
— Хочу свое пристанище.
— И я.
— Правда, дома я слушаю танго и фламенко и чрезмерно предаюсь дуэнде, — он откусил кончик толстой сигары. — Тебе знакомо это состояние?
— Не знаю о таком.
— Дуэнде — то, что ты чувствуешь, когда слушаешь грустную и красивую музыку. Как фламенко, как танго. А Лорку читала? Он говорит, что «это мощь, а не труд. Битва, а не мысль». Как влюбленность. Ты теряешь голову, становишься одновременно и счастливым, и грустным.
— Ты когда-нибудь влюблялся?
— Пока у меня есть сигары, влюбляться мне ни к чему. Но если хочешь, можем закрутить романчик.
Пришла пора мне цинично рассмеяться:
— Через несколько месяцев я уезжаю, Че.
Странно называть этого безволосого, франтоватого мужчину именем волосатого Че Гевары и еще страннее осознавать, что «че» на аргентинском сленге — что-то вроде «эй». Эй, ты!
— Знаю, потому и сказал не «роман», а «романчик». В любом случае секс не так важен. Он может случиться с кем угодно. А вот отношения…
Он замолчал и смотрел куда-то вдаль.
— Что ты делаешь здесь, в Берлине?
— Живу уже двадцать лет.
— А почему уехал из Азии?
Выяснилось, что он родом из Сингапура и недавно развелся.
— Ты была там? Думаешь, там много людей, которым я нужен? А тут я хочу открыть новый ресторан. Маленький, но хороший — такой же, как я сам.
Он достает печенье с сюрпризом и вскрывает его.
— Что написано?
— Не верь болгарам, они вечно все выдумывают. Пойдем, провожу тебя.
Мистер Че всегда провожал меня до дома через Ораниенбургштрассе, где стояла толпа проституток на чудовищно высоких платформах, носивших зимой раскрашенные джинсы и флуоресцентные куртки. Одна из них запала на китайского Че Гевару, и каждый раз, когда мы проходили мимо, протягивала ему с высоты своего роста презерватив в красной упаковке и говорила басом: «Привет, секси».
