— Но, папуля, это же так легко понять: я влю-би-лась!
— Влюби-илась… — с непередаваемой интонацией протянул он. — Отсюда как раз все семейные проблемы: бабы никак не могут без того, чтобы не влюбляться, черт их побери!
Любовь… Усевшись перед ванной на высокий стул, Клаудиа принялась расчесывать и сушить волосы. Она хорошо помнила венчание в небольшой, грубой кладки часовне в Субизе. Затем был медовый месяц на Ривьере, в «Вуаль д'Ор», что в Сен-Жан Кап Ферра, — целая неделя, в течение которой они занимались только любовью, греблей, теннисом и много купались. В первую неделю сентября они вернулись в замок, чтобы дождаться исключительно важного для виноделов сбора урожая винограда.
Именно тогда волшебная сказка оказалась впервые омрачена грубой реальностью. Ги совсем не вдохновило известие, что его молодая жена, оказывается, наследница миллионного состояния. Он возмутился и даже обиделся. Именно из-за денег произошел их первый скандал. Клаудиа хотела приобрести для себя «мерседес», однако Ги воспротивился, сказав, что эти автомобили слишком дорогие. Когда Клаудиа продолжала настаивать, он взорвался и обругал ее «чертовски испорченной богатой американкой», и она не забыла это ругательство. А кроме того оказалось, что Ги — типичный фаллократ — так французы называют мужчин-шовинистов, не считающих женщин людьми. Сама Клаудиа не была радикальной феминисткой, но ведь как-никак она родилась и выросла в Калифорнии, а значит, привыкла к тому, что ее воспринимают наравне с мужчинами. Но скоро Клаудиа выяснила, что в глазах Ги жена была чем угодно, только не ровней своему мужу. Она вышла замуж за человека, у которого, оказывается, были взгляды столетней давности — если не еще более отдаленных исторических времен.
Хуже того было то, что с некоторых пор Клаудиа начала подозревать, что свой виноград и свои вина муж любит едва ли не больше, чем собственную жену. Виноградарство было страстью Ги де Ламбера, а жизнь в крошечном замке по веками заведенному распорядку полностью поглощала его. Для Клаудии подобная жизнь была тоской смертной. Возможно, было бы лучше, если бы у нее были дети, однако Ги сказал, что пока не хочет ничего подобного. В итоге у Клаудии не было никакой цели в жизни. Она начала даже задумываться, а не был ли в конечном счете прав ее папаша, не получилось ли так, что она отказалась от королевства в Калифорнии ради сорока затрапезных акров в зачуханном уголке Бордо? Она частенько думала о своей семье, вся история которой была столь тесно связана с историей Калифорнии, особенно часто думала она о своей прапрабабушке — легендарной Эмме де Мейер. Эмма без ума влюбилась в Арчера Коллингвуда — так же как Клаудиа влюбилась в Ги, — однако Эмма никогда и ни за что бы не согласилась играть у винодела вторую скрипку.
