— И какое место в ней занимает уважаемый рассказчик? — вежливо поинтересовался Ури.
— Я тот самый мальчик, — ответил Азулай. — И кстати, когда в музее Прадо нашей группе показывали «Воз сена» Босха, экскурсовод объяснял, что Иероним на латинском означает — «святое имя». Возможно, в историю про Золушку вкрались еще неточности, стоит проверить.
— Во весь рост, — прошептал Ури, — с оттягом и во весь рост!
Велвл молчал, только пальцы чуть слышно постукивали в такт лишь ему слышной мелодии. Велвл сочинял, внезапно выпав из разговора. Я знаком с ним больше двадцати лет и могу засвидетельствовать, что вдохновение посещает его в самые неподходящие минуты.
Он приплыл в Вильнюс на байдарке вместе с подружкой, тоже студенткой московской консерватории. Подружка тренировалась на рояле, а Велвл — до ухода в религию — Эдик, проходил по композиторскому делу. Байдарку они отправили в Москву малой скоростью, а сами заявились ко мне на недельку, посмотреть Вильнюс.
Я жил в старом-престаром доме прямо на территории нижнего замка. Это был единственный жилой дом у самого подножия горы Гедиминаса. Настолько у подножия, что дрова для растопки печки я собирал на горе, склон которой упирался прямо в заднюю стенку моего дровяного сарая. Дом мало подходил для нормальной советской жизни. Строили его для очень богатых людей княжеского происхождения, не испытывавших недостатка в слугах. Высота потолков в моих двух комнатах и кухне была просто фантастической — шесть метров. Натопить такую кубатуру при помощи обыкновенной печки до нормальной температуры мог только целый взвод челяди. Но зато шикарный дубовый паркет плюс роскошнейшие лепные украшения. Кое-где украшения устрашающе потрескались, и я то и дело осматривал их в бинокль на предмет своевременного вызова бригады ремонтников. Лезть самому на такую высоту без специальной подготовки и оборудования представлялось делом опасным, граничащим с самоубийством. Надо сказать, что за всю мою долгую жизнь в тронном зале архитектурные излишества оборвались всего один раз. То ли месили их на яичном желтке, то ли просто цемента не жалели, но держались они, несмотря на возраст и трещины, весьма уверенно.
Отвалившийся кусочек наделал много шума и поднял тучу пыли, но, кроме нервного срыва кота Васи, ущерба не принес. Кот мирно дремал на диване прямо под кренящимся кусочком и за какую-то долю секунды до облома, уловив своим кошачьим инстинктом, что дело пахнет керосином, сорвался с места и опрометью бросился вон из комнаты. Почти сразу же на пол перед диваном рухнула художественная лепка.
