Филадельфия ничем не могла помочь себе. Он был необыкновенно красив, хотя и не в общепринятой манере. Роста он был выше среднего, гибкий, с широкими плечами, одет во все черное. Все в нем было темным: черные вьющиеся волосы, черные глаза. Даже кожа была цвета темной бронзы. Судя по его речи, он иностранец. Он явно был не из того круга мужчин, с которыми она раньше сталкивалась.
Тем не менее она была слишком хорошо воспитана, чтобы ее удивление отразилось на ее манерах.
— Садитесь, пожалуйста. Вы хотели поговорить со мной…
— Сеньор Таварес, — облегчил он ей задачу, усаживаясь на единственный стул, имевшийся в комнате.
— Вы португалец?
Он улыбнулся, довольный тем, что она кое-что понимает в языках.
— Нет, я бразилец.
У Филадельфии зашевелились волосы на затылке. Бразилец! Одно из писем, оказавшихся в ее распоряжении, отправлено из Бразилии.
— Вы пришли ко мне говорить со мной о моем отце?
— Скажем иначе. Я человек, у которого к вам особый интерес.
Этот ответ заставил ее еще больше насторожиться.
— Вы, конечно, слышали все сплетни, — сказала она, — и знаете, почему состоялся аукцион, причины, по которым…
Она замолчала, когда он поднес палец к своим губам, словно предупреждая ребенка.
— Сеньорита, вы не должны ни о чем говорить мне. Это все не имеет к вам никакого отношения.
Ее поразило, как откровенно разглядывали ее эти черные глаза. В его взгляде не было ничего неуважительного, и в то же время этот взгляд вобрал ее всю.
— Вы ошибаетесь, сеньор. То, что случилось с моим отцом, весьма касается меня. Он не был вором. Я знала его лучше, чем кто-либо другой, и я знаю, что он был неспособен на что-либо дурное. Его жизнь оказалась разрушена ложью. Я осталась единственной, кому предстоит доказать его невиновность.
Ей показалось, что в выражении его лица промелькнула жалость, которую тут же сменило… что именно?
— Сеньорита, разве может человек знать до конца другого человека? — тихо спросил он. — Чужие люди, которые провели вместе пять минут, могут узнать друг про друга больше, чем те, кто прожил под одной крышей всю жизнь.
— Я знаю, что мой отец был невиновен.
Он пожал плечами.
— Я только высказал предположение. Иногда мы уважаем людей, которые на самом деле этого не заслуживают.
— Это оскорбление!
Он мрачно посмотрел на нее.
— Нет, сеньорита, это только правда, а она требует смелости и готовности докопаться до нее. Зачастую никто из нас не является тем, кем выглядит.
Филадельфия прижала руку к виску.
