— Ну, начали, — улыбается Джези. — Сегодня я собью все до одной. Поспорим? Ставишь сотню?
— Иди ты к черту. Твой способ расслабляться мне пофиг. Так стресс не снимешь. Ничего я не ставлю.
— И правильно делаешь.
Джези трогается с места. «Бьюик» набирает скорость и, почти задевая стоящие слева машины, сбивает приклеенные к ним скотчем книги. Джези сосредоточен и спокоен — до поры до времени. Внезапно руки на руле задрожали: перед самым капотом вырастает мужчина лет тридцати со светлыми волнистыми волосами и открытым славянским лицом. Джези резко тормозит, рядом в ужасе съеживается Харрис, но мужчина уже исчез, растаял в воздухе, так что Джези прибавляет газу и вытирает капельки пота.
— Ты что, бля, делаешь! — кричит Харрис.
Автомобиль на большой скорости пересекает широкую Первую авеню и чуть не врезается в проезжающее по ней желтое такси. Харрис закрывает глаза, визг шин, рев клаксонов, но все обходится. «Бьюик» снова мчится по безлюдной улочке под дождем рассыпающихся книг и кружащих в воздухе страниц и обложек.
— Fuck it, fuck it, fuck it, — почти беззвучно повторяет Харрис и вздыхает с облегчением, когда «бьюик» наконец сбавляет скорость и медленно сворачивает на Парк-авеню, как всегда, забитую такси. Дальше они уже едут по ней прямиком в нижнюю часть города.
— Хреново ты их приклеил, — бросает Джези.
— Это почему ж?
— Слишком торчали, легко было сбить… Видел его?
«Бьюик» минует отель «Уолдорф-Астория», проезжает по мини-туннелю под небоскребом, над которым тогда еще светилась огромная реклама Pan American.
— Кого я должен был видеть?
— Он там был.
— Кто? Прекрати меня стращать! И вообще, хватит заниматься глупостями.
— То есть хватит писать?
— Хватит устраивать эти автомобильные игры.
— Судьба любит, когда ее прижимают к стенке, — тогда она вынуждена действовать и может что-то замедлить или ускорить.
— Перестань нести ахинею. Ты не судьбу искушаешь, а полицию.
— Закон на то и существует, чтобы его нарушать. Святой Павел об этом написал в послании к коринфянам. Но ведь невозможно, чтобы он не изменился.
— Кто не изменился? Опять взялся за кокс?! Ты же не веришь в судьбу, ты веришь только в случай.
— Чьи это были книги?
Сворачивает в Гринвич-Виллидж. Здесь приходится ехать очень медленно, на мостовой яблоку негде упасть, как, впрочем, и на тротуарах. Огни закусочных и переполненных ресторанов. Толпа бедняков, изображающих богачей, и наоборот.
— Как — чьи? Завязывай с героином, прошу тебя.
