— Единорог пошел, — услышал я чью-то реплику. — Своими любовался…
— Ну и что? — незнакомый голос был раздражающе скрипуч.
— А то, что вон тот эсток — из Малых его дома. Вот я и говорю…
— Ну и что? — снова проскрипел невидимый упрямец.
Я обернулся в надежде увидеть болтунов и обнаружил за спиной Придатка Чэна — кого бы вы думали?! — Детского Учителя семьи Абу-Салим и Дзюттэ Обломка. Они, как и на Посвящении, делили между собой одного Придатка, удобно устроившись: Учитель — на поясе, шут — за поясом.
«Хороший пояс, — ни с того, ни с сего подумал я. — Кожа толстая, с тиснением „узлы и веревки“, пряжка с ладонь… на пятерых места хватит».
— Прогуливаешься, гроза Кабира? — опустив положенное приветствие, нахально заявил шут. — Ну-ну…
Голос у него оказался низкий и глубокий, вроде гула ночного ветра в прибрежном тростнике. А я почему-то решил, что он сейчас заскрипит, как тот, невидимый… нет, конечно же, это не они! С чего бы им меня за глаза обсуждать, да еще и препираться?!
— Прогуливаюсь, — ответил я. — Кстати, Дзюттэ, все хочу тебя спросить — ты в юности, небось, подлиннее был?
Раздражение, накопившееся во мне, требовало выхода.
— А с чего это ты взял? — удивился шут.
— Ну, я так полагаю — сломали тебя когда-то не до конца, вот с тех пор Обломком и прозывают…
Мне очень захотелось, чтобы Дзюттэ обиделся. Или хотя бы втянул в глупый и грубый разговор Детского Учителя. Даже если я не прав — а я не прав.
Только он не обиделся. И Учитель промолчал.
— Иди «корову» потыкай, — ехидно усмехнулся шут. — Глядишь, ума прибавится… Ты — Единорог, потому что дурак, а я — Обломок, потому что умный, и еще потому, что таким, как ты, рога могу обламывать. До основания. А затем…
— А затем я хочу спросить тебя, Высший Дан Гьен…
Это вмешался Детский Учитель. Глухо и еле слышно. После вежливого обращения он выдержал длинную паузу, заставляя меня напряженно ожидать продолжения, которого я мог бы и не расслышать в турнирном шуме. Ну давай, договаривай, тем более что гомон позади нас малость утих… интересно, кто верх взял — Заррахид или двойняшки?
— Ты эспадону Гвенилю доверяешь? — неожиданно закончил Учитель.
— Как себе, — не подумав, брякнул я, потом подумал — хорошо подумал! — и твердо повторил:
— Как себе.
— Нашел, кого спрашивать, Наставник! — вмешался шут Дзюттэ, в непонятном мне возбуждении выпрыгивая из-за пояса и прокручиваясь в руке Придатка ничуть не хуже любого из ножей Тао.
Вот уж от кого не ожидал!
