Молчание.
— Ростислав Викторович, а может, вы меня сейчас обманываете?
— Господи, да в чем же?
— Может, вы не угадали вовсе, а математически предсказали?
— Может, и предсказал.
— Нет, я так не играю… Так угадали или предсказали?
— Много будешь знать…
— Ростислав Викторович! А в лотерею можете? Числа угадать?
— В лотерею не буду. Азартные игры… Знаешь, сколько народу погорело, лотерейные билеты по науке заполняя?
— Я ничего не буду заполнять! Тут розыгрыш будет через полчаса, я уже ничего не успею… Ради научного эксперимента — скажите, какие числа выпадут, а?
* * *
На другой день она позвонила Иришке. Та, как обычно, бурно обрадовалась, хотя поводов для веселья было не очень-то много: Игорешка лежал с тяжелым гриппом, а Офелию буквально позавчера дернул черт выяснять отношения с двумя ротвейлерами, в результате чего обе стороны изрядно пострадали.
— Послушай, — сказала Эмма, когда подробно обсуждены были и методы лечения Игорешки, и цены у разных ветеринаров, и наглость не в меру расплодившихся ротвейлеров. — А ваш репетитор… Игорек еще с ним занимается?
— Ну да, — сказала Иришка. — Только пропустили уже три занятия. Негоже занятого человека гриппом травить.
— Да, — сказала Эмма, внутренне решаясь. — А… как он вообще?
— Да все по-прежнему, — отозвалась удивленная Иришка. — А что?
— Ты никогда… — Эмма замялась, — не замечала за ним… ну, чего-нибудь такого?
Она хотела спросить: «Ты не замечала, что он будущее предсказывает?», но в последний момент придержала язык.
— Да он весь… такой. — Иришка, наверное, пожала плечами, потому что трубка, которую она удерживала обычно без помощи рук (была у нее такая привычка — мыть посуду, стирать или перекладывать вещи во время разговора по телефону) вырвалась и упала, так что Эмма услышала грохот, вскрик, ругательство и отдаленный голос Ивана.
— Хорошо хоть не в тазик, — сказала Иришка секундой спустя. — Так что я говорила?
— Игорешкин репетитор…
— А? Да, он такой, сумасшедший ученый, я же тебе… Что? Ой, Эммочка, извини, тут надо чего-то Игорешке, он лежит…
Распрощались. Эмма долго сидела перед немым телевизором, смотрела на экран, как смотрят в огонь камина, а рядом на столе лежал клочок бумаги — оторванный угол старой газеты, на котором в строчку записаны были шесть цифр, и каждое обведено красным фломастером.
Эмма не верила в невероятное. То есть она четко разграничивала «ту» и «эту» сторону воображаемого экрана. «По ту» сторону невероятное существует легально и потому приносит радость; если в невероятное «за дверью» Эмма верила, и с воодушевлением, то гадалки, штатные астрологи и экстрасенсы вызывали у нее раздражение и даже гадливость. Теперь — Ростислав. Росс. Предсказать результат матча — пусть даже скандальный, никем не ожидаемый результат — можно. Но сразу вслед за этим угадать шесть цифр лотереи?!
