– Мы должны научиться предсказывать, – упрямо сказал Калве, отвечая своим мыслям. – Логика – это математика, а математика во Вселенной одна.
Но Сенцов медленно покачал головой. Математика одна, но как далеко она могла уйти? Нет, верить спутнику нельзя…
– Как понятие – математика одна, да… – задумчиво произнес и Раин. – Но конкретно. Кто знает? Кто скажет, что именно может произойти в этой каюте через минуту? Может быть, нам следовало что-то сделать? Где-то доложить, чтобы не вызвать никаких нежелательных действий? Но что? Лаймон, как ты думаешь?
– Это очень важно, – тихо проговорил Калве. – Но я не могу… Если бы хоть знать, кто они, какие… Пока можно сказать лишь, что они были живыми. Признаюсь откровенно: теперь мне будет немного страшно выйти из ракеты…
Соглашаясь, все молча наклонили головы.
– Так нельзя… Нельзя, товарищи… – проговорил Раин, и голос его был умоляющим. – Неужели нам не постичь машинной логики? Ведь все, что произошло до сих пор, нам понятно… Будущее? Если мы не выйдем – гибель неотвратима. Подумайте! Лаймон, ты же специалист (Калве выразительно пожал плечами). Ведь все здесь, так сказать, сделано почти для нас! По нам! А это значит, что в общих чертах они действительно были похожи на нас. Кстати, об этом же свидетельствуют скафандры!.. Марсиане они или не марсиане, но они должны быть очень близки нам по строению. И поступать надо так, словно они – это мы…
– Это и странно, – сказал Сенцов. – Ведь все-таки трудно предположить, что форма бытия Разума исчерпывается человекоподобными.
– Соображения целесообразности… – начал Коробов.
– Ну и что? Мы ходим на двух ногах, животные – на четырех. Четырех ног хватает с избытком… А у насекомых – шесть, у пауков, крабов, осьминогов – восемь, у других членистоногих – и того больше. При чем же тут целесообразность? Очевидно, все зависит от конкретных условий…
– Разумеется, – сказал Раин. – А это значит, что на той планете, откуда они родом, условия в основном не отличаются от наших…
– Хорошо, – прервал его Сенцов, которому новый научный спор сейчас вовсе не казался необходимым. – На досуге мы поговорим и о планете. А сейчас важно другое… Раз иной нет, примем как рабочую гипотезу: они – это мы. Хоть я и не очень… И наши ошибки и опасности, угрожающие нашим экипажам как во время облета Марса, так и при посадке на Деймос, нам теперь – будем считать – в общих чертах ясны. Значит, остается только решить те задачи, которые выдвигает обстановка: задачу отлета и задачу связи, а вернее наоборот: задачу связи с Землей и задачу отлета. Вот над чем надо думать…
