– Роза?
Протянутая в приветствии рука. Роза неохотно пожала и заставила себя выговорить:
– Мы знакомы?
Внутри поднималась смутная тревога.
– Не совсем. Я – Ингрид, ну, вы знаете… я к вам по просьбе Титуса.
Она будто обратилась в столб. Высокий, прозрачный столб. И стоял тот столб молча, и была тишина. Она видела, как женщина открывает рот. Видела, как говорит. Но тишина.
И вот все прошло. Слух вернулся, ее обступили звуки. Женщина ухватилась за косяк. Ногти ее были выкрашены в розовый цвет. Она напряженно улыбалась.
– Можно мне зайти, на минутку? Я сразу же уйду, не побеспокою вас. Мне бы только немножко воды. И не найдется ли у вас пластыря? Жутко натерла ногу.
– По просьбе Титуса? – спросила Роза; только это и осталось в голове.
Поразилась тому, что сумела это произнести. Еще больше подивилась, что стоит тут с этой незнакомой женщиной, впустила ее.
Ноздри у этой раздувались.
– Я сейчас уйду. Просто…
– Заходите, посидите немного, – услышала она собственный голос, пронзительный, металлический, какой-то нутряной. – Выглядите так, будто вот-вот в обморок упадете. Как вы сюда добирались? Не пешком ведь?
Женщина по имени Ингрид улыбнулась. Умоляюще. А затем разрыдалась. Взахлеб, как ребенок.
– П-пешком. Так долго… натерла ногу.
– Заходите, я понимаю.
Женщина неуверенно посмотрела на нее. Нагнулась, завозилась со шнурками. Роза едва ли не силой втащила ее в гостиную. Смахнула с кресла какие-то тряпки. Усадила. В висках молотило, гулкие удары, точно молот. Принесла воды. Женщина выпила долгими, жадными глотками. Вода стекала по подбородку, по шее, куртке. Она не пыталась утереться. Сидела, сцепив пальцы, успокаивалась.
– Так по какому вы делу?
Женщина вскинула подбородок, посмотрела прямо в лицо. Взгляд жесткий, глаза прищурены.
– Меня прислал Титус.
– Кто?
– Титус. Он хотел, чтобы я пришла к вам. – Женщина явно собиралась с силами. Заговорила быстрее, словно торопилась выложить то, зачем пришла. Пока не растеряла мужество. – Сама бы я никогда… я знаю… но Титус, он хочет с вами встретиться…
Роза опустилась на диванный подлокотник. Во рту набирала силу горечь, едкая, тошнотворная. Кивнула:
– Вот как…
– Он болен. Не знаю, слышали ли вы, но полагаю, вы иногда общаетесь с его дочерьми, так что, наверное, знаете, в издательстве все знают, так что вы и там могли услышать…
Да. Ходили слухи. У Титуса Вруна рак Великий издатель Врун. Она не стала расспрашивать. Это ее не касается.
– Нет, – сказала Роза.
