«Дорогая Оля! — писала Вала Золотихиной.
Здравствуй, это я, Валентина. Лечу к себе в отряд.
Олечка! Что же ты молчишь? Одно-единственное письмо от тебя за все время.
В лечении мало проку. Но отдохнула хорошо, сил набралась, скорее бы в отряд. Здесь, в Москве, Михаил Ильич.
Как ты живешь, чем занимаешься?… Все о тебе хочу знать. Пиши!»
Валя написала адрес: «Рязанская область, Шацкий район, Б.‑Екатериновка, школа, Золотихиной Ольге». И опустила открытку в почтовый ящик.
Зал ожидания на аэродроме — маленькая избушка. В ней душно. Табачный дым густыми облачками плавал по комнате. Люди сидели молчаливые, хмурые, им, видимо, надоело ждать погоды.
Вошел парень в полушубке, удивительно веселый.
— Ну и холодина, — почему-то и это радовало его. Зябко поеживаясь, сел возле Вали. Угостил конфетами.
— Сафронова?
— Да. — Валя насторожилась. — Неужели ее полет отменяют?
— Разрешите представиться, — веселый парень встал и протянул Вале руку: — Старший лейтенант госбезопасности Левин.
— Рада видеть, — зло ответила она.
Левин, как ни в чем не бывало, сел рядом и начал рассыпать комплименты.
— Я много наслышан про вас.
— А я про вас нет, — Валя ждала, как удара, слов «Вам приказано вернуться…»
Но Левин болтал, шутил, острил, о возвращении в Москву даже не намекал. Потом вдруг шепнул:
— Я к вам лечу.
— Куда это к нам?
— В лес.
— Лес большой.
— В отряд имени Кравцова.
Валя не поверила бы ему, но в домик вошли командир боевой разведки Денис Щуко и адъютант Дуки Валентин Корчагин.
— Михаил Ильич только что улетел, — сказал Щуко. — И мы сейчас отчалим.
Через полчаса приземлился «Дуглас». Стали грузить боеприпасы, оружие, фуфайки, ящики с мылом, консервами, фляги со спиртом. Летчик Александр Сушков поторапливал.
Под крылом самолета, погружаясь в сумерки, тянулись заснеженные поля и кустарники. Потом поплыли сплошные леса. «Дуглас» стал набирать высоту и ушел за облака.
— Подходим к линии фронта, — кричал на ухо чекист.
