– Дети, сидите сегодня дома, никуда не выходите, – строго сказал господин фон Бракель. – Ведите себя чинно и прилично и старайтесь не помять, не порвать и не испачкать ваше выходное платье до приезда почтенного дядюшки министра.
Между тем солнышко уже поднялось над лесом, озарило верхушки деревьев, заглянуло своими лучами в комнаты. Утренний туман растаял, и в хрустальном воздухе замелькали стрижи. Свежий ветерок принес запахи летнего луга, из леса доносились знакомые песенки зябликов и чижей, неугомонные сороки нахальной трескотней заглушали песню маленького соловья.
Кристина прилежно тыкала иглой в натянутый на пяльца шелк, пытаясь вышивать алую розу. Но тонкая нитка почему-то путалась и рвалась, а роза получалась кривобокой и помятой.
– Ах, как прекрасен утренний лес! – шептала Кристина.
Феликс рассеянно листал книгу с картинками. Но листы в книге почему-то склеивались и никак не хотели переворачиваться.
– Эх, мне бы сейчас побегать по росе, – вздыхал он.
А тут еще в комнату донесся веселый лай Султана, любимой собаки Феликса. Султан стоял под окном и недоумевал, отчего это хозяева замешкались, когда начинается такой чудесный денек и глупо сидеть в душной комнате, занимаясь неизвестно чем.
– Матушка! – взмолился Феликс. – Разреши нам погулять.
– Хоть полчасика, – подхватила Кристина, – ну хотя бы пять минуточек!
– Нет, не просите далее! – неумолимо нахмурилась госпожа фон Бракель. – Ни на секунду не отпущу. Вы там станете скакать через пни, кувыркаться на траве, прятаться в кустах, лазать по деревьям. Представляю, какими оборвышами и грязнулями вы предстанете перед дядюшкой-министром!
И она пошла полюбоваться на свой удачный миндальный пирог. А Феликс фыркнул и сердито захлопнул книгу.
В этот момент раздался цокот копыт, и к крыльцу дома подкатила разукрашенная, словно торт, карета.
Вся в завитках и золоченых бляхах, она сияла, как пряжка на кушаке Феликса или витая гребенка в волосах Кристины. А на запятках стоял расфуфыренный слуга в шляпе с зеленым пером. Ничего подобного дети в жизни не видели. Они просто ахнули от изумления.
Слуга расторопно спрыгнул, обежал карету сбоку, откинул двойную ступеньку и почтительно отворил застекленную дверцу с кружевной занавеской. Изнутри показался длинный худой господин. Медленно распрямляясь, он важно ступил на откидную ступеньку и, бережно придерживаемый слугой под острый локоть, сошел на землю. Будто громадный циркуль, стоял знатный дядюшка и ждал, когда бросятся его встречать и почтительно целовать в сухую щеку. Барон Таддеус фон Бракель не замедлил обнять важного родственника, дважды приложился к его щеке и торжественно провозгласил:
