— Даже не представляю, — потерянным голосом отозвалась Ирина, и они уставились на камень, который преспокойно лежал на столе.
— Куда бы мы его ни спрятали, спецы из учреждения вычислят с первого взгляда, — заметил Роман.
— Ладно, что-нибудь придумаем! — Ирина достала из тумбочки небольшой целлофановый пакетик и ссыпала в нее алмазную мелочь, а красный алмаз долго вертела в руках. — Как сверкает, словно крови напился!
Роман отвел взгляд в сторону. Это сравнение заставило его мысленно содрогнуться. Оно не понравилось ему своею точностью.
О том, чтобы Роману идти на работу, не могло быть и речи. Бледный, усталый он лежал на диване. Перед уходом детей в школу он еще раз напомнил им, как важно держать язык за зубами.
— Можете сказать, что папа вернулся из командировки. Но он очень устал, и поэтому отдыхает.
Когда дети ушли, Ирина отправилась по магазинам купить каких-нибудь декоративных камней и разноцветных стекляшек.
Пакетик с алмазами они закатали в банку с прошлогодним вареньем. Глупо, но ничего другого не придумали. К тому же нельзя было суетиться. Нужно было выждать время.
Роман остался один. В коридоре слышалось шарканье соседей, их голоса, часто переходившие на крик, но он был почти счастлив. Беспокоил только алмаз. Как он там, в банке?..
Наконец, Уманцев успокоился и заснул. Сначала суматоха в мыслях не давала ему отключиться. Только задремлет, как тут же просыпается. Подскакивает на диване, хлопает глазами: «Где я? Неужели дома?» Ляжет и опять: джунгли, лица, вопросы, ответы… и еще другие лица, страшные, безмолвные… Их он больше всего не хотел видеть.
Роман заворочался, резко открыл глаза, а над ним — лицо. Он дернулся всем телом, лицо поспешно отодвинулось, расплылось в улыбке:
— С приездом, Роман Дмитриевич.
Роман все равно не мог сообразить, кто перед ним. Он провел рукой по глазам, тряхнул головой и только тогда узнал:
— А, это вы, Василий Игнатьевич, — тяжело дыша, проговорил он.
— Да, я. Забеспокоился, что ты на работу не вышел. Мне-то сообщили, что ты приехал, — он замялся, давая понять, что ему известно все или почти все, и продолжил: — Сразу, как только тебя в больницу на лечение определили. Видно, — повышая голос, чтобы слышали соседи, которые как бы невзначай замедляли шаги перед дверью Уманцевых, — придется тебе еще в санатории отдохнуть. Может, в Ялту путевочку или в Ессентуки, как а?
— Нет, я уж лучше дома.
— Ну смотри, смотри.
Василий Игнатьевич подкрался к двери и неожиданно ее открыл. Кто-то шарахнулся в сторону.
