У Торопкова даже живот втянулся от ужасной картины, нарисованной прозорливым Уманцевым.
— Ну и что вы там разузнали? — осторожно спросил он.
— Об этом позже, — сказал Роман, показывая движением головы, что к столику идет Варичев. — Мы с вами обо всем поговорим позже. А вообще, должен со всей прямотой заметить, что упустили вы Варичева.
— Да я даже в Москву звонил, просил, чтобы его, ирода, назад забрали, так товарищ Бедов на меня накричал и сказал, что оставляет Варичева под свою ответственность.
— Ну ладно, идите. Я сам во всем разберусь.
Торопков кивнул и ретировался.
Андрей поставил свой поднос на стол и с усмешкой спросил:
— О чем ты с этой крысой Торопковым так долго говорил?
Роман рассмеялся, но только глазами.
— Сам догадываешься, о тебе.
— Наябедничал? Но почему именно тебе? Неужели?
— Да-да! Не поверишь, я сам не ожидал. Мальцев поручил мне следить за нравственным климатом в коллективе, послав меня в помощь Торопкову, но я перетасовал карты и Торопкова поставил в помощь себе.
Варичев расхохотался:
— Не знал за тобою таких способностей.
— Я сам не знал.
— А Мальцев-то наш, Василий Игнатьевич, всеслышащее ухо, промахнулся с тобой. Как же так?
— Очень просто. Возницын должен был поехать, но у него оказалась какая-то жуткая аллергия на вакцину. Мальцеву некуда было деваться, решил рискнуть, выбор пал на меня.
— Ладно. Ешь скорей. Автобус уже подали.
— Но знаешь, Андрей, мне с тобой надо серьезно поговорить. Иначе в Москве тебя ждут такие неприятности…
— Поговорим, поговорим!.. — допивая компот, кивнул Варичев.
* * *
Автобус со специалистами геологической разведки и бригадой бурильщиков ехал по укатанной буро-коричневой дороге, с обеих сторон которой тянулся тропический лес, перемежающийся с крестьянскими полями.
Кимберлитовая трубка поразила и очаровала Уманцева. Это фантастика! Увидеть собственными глазами одну из крупнейших в мире трубок. Площадь выхода ее на поверхность составляла шестьсот пятьдесят семь тысяч квадратных метров.
— Ну? — спросил Андрей.
— Мощно! Как по-твоему, во что ее можно оценить?
— Думаю, примерно в 400–500 миллионов карат.
— Мощно! — повторил Роман и вдруг пригнулся, испугавшись беспорядочного грохота.
— Что?! Что случилось? — уже готовясь лечь на землю, завопил он.
— Да ничего страшного. Это диких старателей гоняют. Стреляют, но в воздух.
— Ничего себе!
— Никак не привыкнут, что теперь государство наложило свою лапу на лакомый кусочек. Тут вся земля прослоена человеческими останками. Не один век старатели пытались найти здесь свое алмазное счастье.
