Узнав о том, что Инициативная группа фактически признала Оргкомитет и не стала выступать против него, Немцов испытал большое облегчение. Александр Рыклин отчитывался перед ним: «A-а, ну еще левые какие-то там, не знаю, типа Сахнина там, такие вот. они начали говорить про легитимность того оргкомитета, но вот после того, как я выступил, все согласились с тем, что мы это не обсуждаем даже, то после этого начали: тогда нужно установить с ними контакт. Ну это уже вообще пиз. ц, понимаешь? Ну, отлично! Контакт! Конечно, надо.». На что Немцов с удовлетворением отвечает: «Ну ладно. Не, я доволен. Я думал, что хуже будет»[44].
Итак, 13 декабря протестное движение подошло к первой развилке в своей истории. В противостоянии между Оргкомитетом и Инициативной группой проявился очень характерный для демократического движения 2011–2012 гг. конфликт между активистской и лидерской моделями движения[45]. В первом случае воспроизводилась бы популистская общественная культура, победившая в эпоху Перестройки, во втором — собственно активистская, у которой также были исторические носители времен Перестройки и которая развивалась в рамках активистских сообществ «эпохи стабильности».
Статусные и относительно ресурсные политики быстрее сориентировались. Они использовали свои связи и неформальные возможности для того, чтобы договориться с властями о переносе митинга 10 декабря. Затем они попытались целиком подчинить протестное движение решениям узкой и закрытой для всех остальных группы — Оргкомитета. Но из среды гражданских движений вырос противовес этой структуре — Инициативная группа. Однако она не смогла сразу напрямую заявить свои права на то, чтобы стать единственным штабом протестного движения. Во многом эта нерешительность была связана с настроениями, привнесенными в гражданские движения массой новых участников, которые были захвачены эйфорией всеобщего единства.
В интервью с активистами мы то и дело сталкивались с темой противостояния рядовых участников и лидеров. Причем, далеко не все активисты выступали сторонниками горизонтальной и демократической структуры движения. Некоторые из них сознательно стремились к усилению роли лидеров (оставим в стороне вопрос о степени тщеславности их мотивов):
«А активистам надо учиться побольше уважать друг друга и понимать, что среди них есть люди более эффективные, менее эффективные, учиться поддерживать лидеров… Мы не умеем понимать положительные стороны друг друга, мы не умеем выделять лидера и начинать доверять ему. Это, действительно, физически безумная проблема. Мимо меня же прошло энное количество сообществ, „Белая лента“, она вроде как всех объединяла, и я вижу, как там люди ив „Солидарности “ общаются, и так далее. Это везде одна и та же проблема: как только человек вдруг начинает какие-то лидерские качества проявлять, его тут же сообщество начинает гнобитъ».
