(дыра) указывает на танатальный характер пейзажа: неистовство безумия, знаменующего близость смерти.
Отметим смысловую нагрузку, которую несёт деепричастие accrochant (атакуя), превращая реку – символ жизни в словесной культуре любого народа – в образ агрессивного безумия, разрушения, утраты целостности.
В самом деле, непрерывность и гармония водного потока разрушены: река – des haillons D`argent представляет собой лохмотья серебра, застрявшие в траве, после её атаки. Разрушена также и гармония света: солнце (ещё один символ жизни) mousse de rayons взбивает ложбину своими лучами. Таким образом, в природе есть некая зловещность, безумие, не случайно авторское успокаивающее, увещевательное обращение к ней: «Природа, баюкай солдата».
Обнажается смысл выражения il dor, введение которого в экспрессивную картину безумия природы усиливает контраст между полной неподвижностью человека, в котором нет даже лёгкого трепета, дрожания, колебания и безумной необузданностью образов света: серебро реки, сияние солнца, дождь света – софиты природы включены на полную мощность, но освещается лишь неподвижное тело юного солдата. Солдат спит «в солнце». Не под солнцем, не на солнце, но в солнце. Ощущается бесконечно горькая ирония человеческого существования, со стремлением занять своё место под солнцем даже в смерти.
Композиция текста строится на контрасте: природа живёт, а солдат неподвижен. Спокойствие человеческой смерти передаётся трёхкратным употреблением Il dort (он спит). В четвёртый раз употребляется il fait un somme – он во сне. Понятие сна плавно переходит в понятие смерти, при этом Il mort (он мёртв) не произносится, а подразумевается. Смерть пребывает в тексте Рембо не произнесённой, но изображённой в атрибутах спокойствия, в натуралистических подробностях: открытый рот, распростёртость тела на земле, в цветах, заботливо овладевших телом солдата от затылка до подошв, в неподвижности ноздрей, нереагирующих трепетом на запахи.
Итак, лирический сюжет стихотворения может быть определён как движение от жизни к смерти. От безудержно безумной стихии жизни к обыденной простоте смерти с её кажущейся похожестью на жизнь: мёртвый солдат был бы похож на спящего больного ребёнка, если б не две красные дыры (deux trous rouges au côté droit) в боку. В финале текста происходит сращение смыслов: дыра в природе и дыры в боку спящего в ложбине имеют одно происхождение, одну суть. Это отверстия, прорывы, проломы, сквозь которые в жизнь внедряется смерть.
