Мавр не хотел ждать. Аспасия проводила его к выходу, и он выглянул в черную тьму, шумевшую дождем. Еще не выйдя на улицу, он уже задрожал от холода.
— Я бы предложила тебе наше гостеприимство, — сказала Аспасия. — Если бы ты принял его от христиан.
— А христиане разрешили бы тебе предложить его?
Это была насмешка. Аспасия вскинула голову.
— Если бы я приказала, разрешили бы.
— Нет, госпожа, — ответил он. — У меня есть собственный дом недалеко отсюда.
Должно быть, у нее был удивленный вид. Он слегка приподнял брови.
— Ты что же, думала, что я просто так вырос из земли?
— Я думала, ты живешь во дворце.
— Когда император путешествует, я путешествую с ним. Но здесь у меня свой дом.
Она медленно кивнула.
— Каждому нужен свой собственный дом. Благо, когда его имеешь.
— Конечно, это благо и для римской церкви, и для меня. Святым отцам не очень бы нравилось видеть мусульманина в самом сердце своей веры.
— Почему же сын Пророка из всех мест в мире выбрал это и что он делает здесь?
На мгновение Аспасии показалось, что он сейчас повернется и уйдет, прямо в тьму и дождь. Но он ответил:
— Я лечу там, где нуждаются в лечении.
— Но и в Кордове наверняка нуждаются в лечении.
Лицо его ничего не выражало.
— В Кордове множество врачей. Здесь же тех, кто знает медицинское дело и не шарлатан, очень мало, и их ценят.
— И ты один из таких?
— Да, я. — Он бросил на нее острый взгляд, темный из-под темных бровей. — А ты, госпожа? Ты служанка царевны?
— Она зовет меня другом.
— А родственницей?
— Мы похожи на родственниц?
— Лицом нет, — сказал он, — но в остальном — очень. Кажется, ее мало волнует, что по рождению ты выше, чем она.
— Откуда… — Аспасия сжала губы.
Он услышал. Едва заметно улыбнулся.
— Разве это тайна?
— Нет, — ответила Аспасия. — Да. Я не хотела бы… Как ты узнал?
— В тебе что-то есть. Стоит тебе поднять бровь — и весь мир готов повиноваться.
— Не может быть!
Он засмеялся, чем изумил ее до потери речи.
— Ты делаешь это и сейчас, — сказал он, — моя госпожа Феофано Багрянородная.
Пока она собиралась с мыслями, пришел мрачный слуга с факелом, и мавр ушел.
Она ненавидела его. Она презирала его. Но никакими силами она не могла бы выбросить его из памяти.
