— Ее зовут Матильда, — сказала Феофано.
Он взглянул удивленно, но не стал возражать.
— Хорошее имя.
— Королевское имя, — уточнила Феофано.
Матильда высвободила ручку и хватала воздух. Отец предложил ей палец. Она обхватила его своей лапкой.
— Матильда, — сказал он нежно и повторил с гордостью: — Матильда.
Комната стала сразу намного просторнее, когда он вышел, потому что с ним вышла вся его свита и женщины Феофано. Феофано вздохнула с облегчением. Лицо ее опять осунулось и стало как будто меньше.
Аспасия помогла ей улечься. Она не могла даже подумать сейчас, чтобы покинуть Феофано. На сей раз Аспасия сама принимала у нее роды, а Исмаил находился вблизи, но не вмешивался. Он сказал, что ей пора приступать к самостоятельной работе врача и что она знает, что делать, не хуже, чем он. Феофано была в таком состоянии, что ей было все равно, кто оказывает ей помощь. Какими бы грешниками они ни были, они вдвоем отбили ее у наступавшей тьмы.
— Не ожидала, что ты ее так назовешь, — сказала Аспасия, когда Феофано, казалось, лежала удобно.
Феофано повернула к ней голову:
— Он хотел германское имя. Это было лучшим из тех, что пришли мне в голову.
Аспасия заботливо поправила одеяло:
— Пусть оно принесет ей удачу.
— Это должен был быть сын, — сказала Феофано раздраженно. Она опять не могла найти удобное положение. Аспасия поспешила ей на помощь, но та нетерпеливо передернула плечами, отказываясь.
— У моей матери нас было шестеро, прежде чем появился твой отец, — спокойно проговорила Аспасия. — Но он родился. Будь уверена, Бог пошлет тебе сына.
— Мне надоело рожать дочерей. Я хочу сына. Я хочу его каждой частицей своего существа.
Она утратила присущую ей рассудительность. Аспасия решила, что это все же лучше, чем холодная замкнутость.
— Значит, придется начинать все сначала, — сказала она. — Как только это станет возможно и мы тебе разрешим, вы можете начинать.
— Если муж мой вернется из Франции живым. — Феофано закрыла глаза. — Не слушай меня. Я устала, у меня все болит, я забываюсь.
— Иногда это просто необходимо, — ответила Аспасия.
Феофано открыла глаза. Они пристально смотрели на Аспасию. Эти глаза все помнили. Они не простили.
— Если бы не вы, ты и мастер Исмаил, я могла бы умереть.
— Кто знает, — сказала Аспасия.
Удивительно темные под светлыми волосами брови императрицы сдвинулись, образуя легкую морщинку на гладком лбу.
— Я хотела бы понять, — начала она, но покачала головой, — нет, не надо… Иди, я хочу заснуть.
