Дочь орла | страница 109



— Позволю, чтобы тебя повесили без моей помощи.

Генрих слушал это так же невнимательно, как Оттон слушал ее предостережения насчет Генриха.

— Я все это припомню, — сказал он, — когда стану королем германцев.

— Этому не бывать, — ответила Аспасия.

Но он уже ушел. Удивительно было, что такой крупный мужчина может двигаться так быстро и бесшумно. Он оставил после себя запах вина и шерсти, а главное, резкий, как запах крови, дух честолюбия и тщеславия.

Король германцев, подумала она. Не римский император. Возможно, младший Оттон не обладал величием, но он, по крайней мере, метил высоко, в самый Рим. Генрих, как глупый мальчишка, хотел прельстить византийскую царевну жалким троном маленькой дикой страны.

А если бы он мечтал о новом Риме?.. И если бы не было Исмаила?..

Нет, подумала она. Хоть это и достойно осуждения, хоть это и странно для женщины ее происхождения, но она не хочет сидеть на троне, особенно рядом с Генрихом Баварским. Однако Генрих явно намеревается смутить покой Оттона своим мятежом.

Она, наконец, легла в постель, но сон долго не шел к ней. К своему удивлению, она даже немного поплакала: может быть, о себе и о том, что у нее уже нет надежды на будущее; может быть, о том, что великий Оттон умер, а его сыну предстоит бороться за свой трон. Может быть, даже о Генрихе, который при других обстоятельствах мог бы стать королем германцев, но никогда, по мелкости души, не стал бы императором Рима.

Младший Оттон был незначительным человеком по сравнению со своим отцом и слишком хорошо сознавал это. Но он хотя бы мог смотреть чуть дальше родных полей и лесов. Он, как и его отец до него, как царственная Византия, видел прежнее величие империи. Он видел Рим таким, каким он был, и таким, каким он будет, если захочет Бог.

— Вот почему, — сказала она себе в темноте задолго до рассвета, — вот для чего я приехала сюда. Не править, не быть королевой. Построить новый Рим.

Генрих никогда не поймет этого. Оттон, каким бы он ни был слабаком, игрушкой в руках женщин и тенью своего отца, не только понимал это. Он намеревался это осуществить.

Часть II

Императрица Рима

Германия, 978–980 гг.


16

Оттон стал взрослым.

И в самом деле, думала Аспасия, глядя со своего места за спиной императрицы в зал, в Кведлинбурге, этот неопытный, обидчивый мальчик, который так отчаянно желал стать императором, теперь был мужчиной, пусть еще очень молодым: невысокий, худощавый, он восполнял этот недостаток исходившей от него силой. Он чувствовал себя уверенно под тяжестью короны, рожденный, чтобы носить ее.