— Все поймут, что тебе пришлось включить в спектакль дублершу. Ничего страшного. Прекрати истерику и отнесись к этому серьезно.
— Эта девушка здесь? — спросил Долли.
— Да, — ответила я. — Попросить ее спуститься сюда?
— Пусть придет немедленно.
Я пошла к Лайзе. Она вопросительно посмотрела на меня.
— Мама плохо себя чувствует, — сказала я. — Ее очень тошнит и кружится голова. Пришел Долли. Она боится, что не сможет сегодня играть.
Она не спускала с меня глаз, стараясь скрыть свою радость, однако я не могла ее не заметить. Я вполне понимала Лайзу.
— Ей очень плохо?
— Да нет. Что-то с желудком. Ей приходится все время лежать, когда встает, у нее кружится голова. Не думаю, что она сможет играть сегодня. Долли мечется, как тигр в клетке, и мама пытается его успокоить.
— Он будет в ярости.
— Ну ты же знаешь Долли.
— Он не доверит мне эту роль.
— Ему придется, — заметила я. — Он не предложил бы тебе эту работу, если бы не был уверен, что в случае необходимости ты сможешь это сделать.
— А твоя бедная мама? Как ужасно!
— Не думаю, что это серьезно. Лучше поторопись. Чем больше Долли придется ждать, тем больше он заведется.
Она побежала вниз, а я пошла в свою комнату. Это был ее шанс. И то, что она в первую очередь подумала именно об этом, вполне естественно.
Маме стало немного лучше, но не настолько, чтобы играть в тот вечер. Я хотела остаться с ней, но она сказала, чтобы я пошла в театр поддержать Лайзу.
— Бедняжка. Я знаю, что она сейчас испытывает. Конечно, не могу не признать, что у нее крепкие нервы. И они ей здорово пригодятся сегодня.
— Она очень ответственно к этому относится.
— Ты права. Чтобы преуспеть в нашей профессии, ответственность необходима, можешь мне поверить. Однако она не должна быть слишком уверенной в себе, хотя я не думаю, чтобы она это чувствовала.
Итак, я поехала в театр, волнуясь за Лайзу.
Занавес должен был вот-вот подняться. Из ложи, в которой я сидела с Робером Буше, я следила за публикой. В течение нескольких минут мы были единственными в зале, кто знал, что произойдет.
Из-за занавеса вышел Долли.
— Дамы и господа, с глубоким прискорбием сообщаю вам, что Дезире не вполне здорова и не может быть с вами в этот вечер.
По залу прошел шум, захлестнувший волнами сначала партер, затем бельэтаж и, наконец, галерку. Я с опаской посмотрела вокруг. Эти люди заплатили деньги, чтобы видеть Дезире.
— Прежде чем приехать сюда, я навестил Дезире, — продолжал Долли. — Она в отчаянии из-за того, что не может выйти на сцену. Она умоляет извинить ее и обращается к своим горячо любимым зрителям с просьбой дать возможность Лайзе Финнелл показать свое искусство. Дезире очень верит в Лайзу, и я уверен, что после сегодняшнего представления вы тоже поверите в нее. Я знаю, что вы все любите Дезире, но вы бы не хотели, чтобы она была на сцене, когда ей нужно лежать. Она передает вам привет. Дезире желает встречи с вами так же, как и вы желаете встречи с ней. Но она очень надеется, что вы дадите Лайзе шанс и не будете разочарованы.
