Башенин опять не удержался, произнес с картинным вздохом:
— Счастливчик этот наш Кривощеков!
— Еще бы не счастливчик, — охотно согласилась Зина и потом добавила как бы успокаивая: — Но ведь и вами, товарищ лейтенант, интересуется девушка не менее достойная, чем Вероника. У Кривощекова с Вероникой еще, может, ничего и не получится, а вы ведь уже виделись, успели, как говорится, разглядеть друг друга. У вас, пожалуй, все на мази. Теперь все зависит только от вас, от одного вас.
Башенин уже знал, что Зина подойдет именно к этому, иначе бы она не завела этот долгий разговор, не пустилась бы в такие подробности. Но все равно последние слова Зины насчет того, что теперь все зависит только от него одного, повергли его в изумление, хотя оно, это изумление, и не было для него неприятным. Он все никак не мог взять в толк, что же все-таки такое произошло там, в Стрижах, с этой гордячкой и недотрогой за эти несколько дней, отчего эта Настя вдруг после того, как дала ему тогда по существу отворот поворот, переменила свое отношение на сто восемьдесят градусов, да еще и не постеснялась выразить это свое новое отношение таким, мягко говоря, необычным образом. Но сил и времени разгадывать эту загадку у него сейчас не было — Зина, не менее возбужденная той ролью, какую она выполняла, сидела рядом. Да он и чувствовал, что ему ее, эту загадку, не разгадать, пока он не прилетит в эти Стрижи и сам не увидит Настю. Он только спросил свою собеседницу, чтобы не показаться чересчур потрясенным и чтобы самому еще раз убедиться, что розыгрыша тут нет, хотя и без того понимал, что розыгрышем тут и не пахло:
— Теперь все зависит, говоришь, от меня? От одного меня?
— А от кого же, товарищ лейтенант?
— И что я должен сделать?
— Как что? То же, что и остальные ребята: ответить, можно на вас надеяться или нет. Сегодня вечером мы с ними будем держать связь. Они ведь там волнуются, ждут, как вы к этому отнесетесь. Может, вы на них и смотреть не захотите. Они же не знают. Настя же на этот счет, говорят, девушка особенно стеснительная, она, может, сейчас как раз там больше всех и переживает.
Башенин был в нерешительности и долго ничего не говорил. Потом несмело предложил:
— Может, лучше подождать, пока мы сами туда не прилетим? Завтра в это время мы уже сами там будем, и там уж, на месте… А то как-то вроде не с руки…
Он все еще не верил, что после всего случившегося эта Настя с метеостанции могла вот так, ни с того ни с сего, заинтересоваться его персоной и еще не побояться передать это через других…
