— Тогда, наверное, я тоже эмигрант.
Алексей качнул головой.
— Ты нет…
— Внутренний — я имею.
— Нет. Вы эскаписты.
— Какая разница? Вы бежите, мы бежим…
— Но в разных направлениях.
— То есть?
— Вы — от, мы — к.
— К?
— К.
— К чему же это?
— Предположительно к себе. К России.
Он засмеялся.
— Ладно. Идём chez nous…[82]
За время отсутствия на стоянке вырос гигантский трейлер, на борту надпись «Лондон — Вена». Водители в роще готовили ужин. Жаровня озаряла их, обнажённых по пояс, мускулистых. На столе светился огонёк транзистора, вместе с запахом мяса доносилась музыка — из фильма «Третий человек».
Они разложили сиденья и легли. В бутылке плеснуло виски.
— Будешь?
— Спасибо, — отказался Алексей, и Люсьен устроился с бутылкой повыше. После каждого глотка он её завинчивал.
— Спишь?
— Нет…
— Ты когда-нибудь занимался любовью с мужчиной?
Люсьен смотрел ему в лицо. В машине вдруг стало тесно. Алексей усмехнулся:
— Стрейт.[83]
— Straight, — повторил Люсьен… — Звучит самодовольно. Нет? Прямо как credo какое-нибудь.
В джинсах вдоль голеней, где волосы, ноги у Алексея зудели от пота — и в промежности тоже. Было жарко и душно. Сигаретный дым с неохотой вылезал из машины.
— Или, — сказал Люсьен, — ты против принципиально?
— Почему же? Жизнь многообразна.
— А ты в ней сделал выбор. Я, дескать, straight. И всё тут.
В ситуации выбора Алексею пришлось оказаться только раз — в Москве. Когда, оставшись на ночлег, его шокировал сбежавший от жены приятель детства: «Может, поебёмся?». А его тогдашняя любовь была в отъезде. Обычная разлука, первая любовь. Как это было всё давно. Какие же мы старые, всё ещё считаясь молодыми. Какая долгая на самом деле эта жизнь.
Он усмехнулся.
— Ничего смешного, — сказал Люсьен. — Однажды я тоже сделал выбор. Я не рассказывал? Сел в Турции в рефрижератор. В пустыне было дело. Когда я в Катманду бежал. Двое в кабине. Как вон те… Шофёр со сменщиком.
— Ну?
— Изнасиловали.
— Нет?
— Да, друг. Брутально. До самого Непала срать потом не мог. Голодный шёл. Афганистан, Пакистан, через всю Индию. Ничего не ел, только курил. Гашиш. Смотрел «Midnight Express?»[84]. Вот такие же, как тот надзиратель. Жутко агрессивные. Не хочешь?
Алексей глотнул виски.
— Ничего не значит. Один раз — не пидарас, как говорят у нас в СССР.
— Согласен… — Люсьен взял бутылку, сделал свой глоток, затянулся и вынес сигарету наружу, выбросив руку в проём окна.
— И всё же первый сексуальный опыт. Невинным был еще… Тебя никогда не ебли в жопу?
