— Да, Ерёма, в Родении любой житель может купить в ближайшей лавке магическую хреновину и пользоваться в собственное удовольствие. У тебя дома кухарка была?
— Я в трактире столовался, — признался Баргузин. — Но какое отношение имеет кухарка к магии?
— Самое обыкновенное. Все эти подогревающие шкафы, самокрутные мясорубки и прочее… даже хлебопечки, в конце-то концов.
— Уж не хочешь ли ты сказать, будто Владыка самолично занимается подобными мелочами? — с оскорблённым видом заметил Еремей.
— Зачем самолично? — Матвей уже не удивлялся дремучей невежественности профессора в любых вопросах, кроме древнего шаманизма северных народов. — На заводах всё делают.
— Без магии?
— Ну! Потом только кристаллы вставляй, и оно работает.
— Как?
— На энергии, дурень!
То, что всё работает на энергии, Еремей знал и раньше. Но кто же её засовывает в магические кристаллы?
— Слушай, а у пиктийцев разве всё иначе?
Старший десятник нахмурился и произнёс застывшим, «мёрзлым» голосом:
— Деревни, через которые мы проходили, помнишь?
Баргузин вздрогнул и что есть силы зажмурился. Бесполезно — перед глазами всё равно вставали образы и воспоминания. Высушенные до состояния мумий тела на улицах… приколоченные подковными гвоздями к стенам собственных домов женщины, из ран которых не текла кровь… обугленные столбы, на которых в переплетении цепей едва угадывалось то, что ещё недавно было человеком… Нет, лучше бы это забыть. Но получится ли?
— Магия?
— Она самая. Видишь ли, в чём дело, — Матвей задумался, подбирая правильные слова. — Пиктийцы работают с энергией напрямую, собирая её внутри и пропуская через себя. Пропускают они, суки… И могут забирать из живого человека. Пока ещё живого человека… твари…
— Но как…
— Каком кверху! — неожиданно разозлился Барабаш. — Мы с тобой для них всего лишь жратва.
Еремей прикусил губу. Биармийские шаманы в незапамятные времена использовали жертвоприношения для увеличения силы, но то были овцы, козы, олени. Корову — редкую в тех краях — в сложных случаях могли пожертвовать. Но не людей же? Хотя если посмотреть с другой стороны…
— К Белоглазому такую сторону! — прозвучало вслух.
— Что?
— Так, задумался, — пояснил Баргузин. — А пытки, значит, для более полного выхода энергии?
— Аристократы Империи славятся бережливостью, — кивнул старший десятник и предложил: — Давай спать, Ерёма, а то скоро выходить.
Еремей долго ворочался, прислушиваясь к мерному сопению безмятежно спящего командира, но так и не смог заснуть сам. Да ещё камни под расстеленным плащом впивались в бока даже сквозь кольчугу, а в голове всё звучал недавний разговор. Наконец не выдержал, встал и побрёл к выходу, благо спускаться на большую глубину давеча не решились. Боясь заблудиться.
