Катерина почувствовала, что лицо и шея у нее заливаются румянцем, и, смутившись, покраснела еще больше и снова уткнулась в калиновый цветок. Потом вдруг поглядела на небо и сказала безразличным голосом:
— И что это я тут с тобой стою? Доить скоро.
— Значит, так и уйдешь?
— А как же?
— Ну, хоть подари мне что-нибудь на прощанье.
— А что ж я тебе подарю? Ветку калины?
— Да хоть ветку калины. Вот эту самую, что в руках держишь!
Ветка, вырвавшись из рук Катерины, прошумела листвой. Катерина, заглянув в его горячие яркие глаза, отвернулась.
— А что ж одну ветку? — засмеялась она. — Я тебе весь куст подарю — возьми, пожалуйста!
— Подожди… А ваш табор далеко?
— Недалеко, да не дорога… До свиданья!
Катерина махнула рукой и побежала обратно через пеструю лужайку, заросшую иван-да-марьей, прямо через лес к табору.
Сергей, задумчиво сузив глаза, проводил ее взглядом.
— Через недельку обратно пойду! — крикнул он, когда голубое платье уже мелькало среди дальних елочек, росших на поляне. — Встречай тогда!
— Ладно-о!..
Сергей снял с плеча гармонь и, негромко наигрывая, пошел по дороге.
«Откуда она взялась?.. Когда выросла?..»
А перед глазами, пока шел до села, мелькало голубое платье и золотисто-русыми струйками тяжело падала и текла и шевелилась растрепавшаяся коса. И, усмехаясь сам на себя, Сергей от времени до времени повторял:
«Да… Бывает!»
А вечером домашние удивлялись: что это Сергей калиновую ветку принес? Неужели лучше цветов в лесу не нашел?
Жаркий воздух дрожал над землей, небо сверкало без единого облачка, стала прежде времени жухнуть и созревать трава. Коров перегоняли с одного пастбища на другое, искали, где получше корма.
Катерина считала дни: вот еще один прошел, а вот и еще один…
Доярки замечали необычайное сияние в серых глазах Катерины.
— Расцвела девка, — любуясь Катериной, сказала как-то за обедом толстая Аграфена. — Словно бутон развернулась!
— Да будет тебе, тетка Аграфена! — отмахнулась Катерина. — Бутон какой-то!
— Даже знаю, с какого дня и расцвела-то, — хитро подмигнув, улыбнулась Прасковья Филипповна, которая только что отвозила в деревню обрат и сметану. — Знаю, знаю!..
— Да что ты знаешь, тетка Прасковья! — закричала Катерина. — Нечего тебе и знать-то! Вот пристали сегодня!
— Так ты же скажи, Прасковья Филипповна, что знаешь- то! — попросила Тоня. — В Николая Иваныча, что ли, она влюбилась?
— Да что там Николай Иваныч! Кто-то молодой с гармонью недавно мимо нашего табора проходил да с кем-то в лесочке повстречался!
