— Пойдешь? — спросила Катерина Марусю.
Маруся наклонила голову:
— Ладно.
— Вот, глядишь, и дело наладится! — обрадовалась Катерина. — Саша у нас такой — он слово скажет, и все ясно!
— А вы сами до этого слова додуматься не могли?
В черных глазах Саши Катерина уловила насмешку и рассердилась:
— Ну и ладно! Работать — это во-первых. А уж если хочешь правильно строить речь, то должно быть и во-вторых. Где же оно у тебя?
— А во-вторых мы все должны Марусе помогать. Мы — комсомольцы. Вот ты, Катерина, вместе с ней работаешь. Чем ты ей помогла? Как ты ей помогла? Интересовалась ли ты ее судьбой, пока ее слезы не увидела?
Катерина густо покраснела:
— А я же не телятница…
— Значит, и дело не твое? Вот хороший характер — позавидуешь!
Катерина, встретив горячий насмешливый взгляд Саши, вскочила со стула, будто ее ударили.
— Я хотела! Я давно хотела с Марфой Тихоновной поспорить… Я даже на совещании хотела выступить! Ты думаешь, я не знаю, что сказать?
— Вот и выступи!
— А! «Выступи»! А Рублиху, думаешь, легко переспорить?
Саша поглядел ей в глаза:
— Но переспорить надо?
— Надо!
— Тогда о чем же разговор?
Саша прошелся по комнате и, с улыбкой взглянув на Катерину, добавил:
— А я думал, ты у нас крепкая!
Саша рано остался без отца — отец погиб на фронте в первый же месяц войны — и рано стал хозяином в доме. Кондратовы пережили много тяжелых дней, но никто из них никогда не жаловался. Матрена Андреевна так говорила своему старшему сыну: «А что жаловаться? Зачем на людей свое горе да свою нужду вешать? Сами справляться должны!»
Бывало, что Матрена Андреевна с утра до ночи пропадала в поле на работе, а Саша хозяйничал в доме: топил печку, нянчил младшего братишку. Возится-возится Саша с горшками, да с малышом, да с курами, да с цыплятами — и рассердится:
«Всё девчачьи дела делаю! Разве мальчишки печку топят? Не буду больше!»
А мать скажет:
«Ну, значит, ты не крепкий человек. Крепкий человек не разбирает, девчачьи или мальчишьи дела, но раз надо — значит, делает. Делает и не хнычет. А я ведь думала, что ты у меня крепкий!»
Тогда Саша, мужественно скрывая слезы, отвечал:
«А я крепкий!»
Катерина знала все это. И теперь она рассмеялась Саше в ответ и задорно подняла голову:
— А я и есть крепкая! — И, вкрадчиво заглядывая Саше в глаза, попросила: — Только, Саша, и ты приди. Ладно? Ну просто как член правления приди… С тобой все-таки посмелее!
Производственное совещание началось вечером, после третьей дойки коров.
