— Ты так говоришь, Хью Крюгер, будто не согласен с этим? — с удивлением спросил Лупино.
— Извращенность — это такая вещь… я не очень-то умен и мне трудно объяснить… словом, одному это кажется извращением, а для другого это нормально…
— Ну-ну, не стесняйся, продолжай, изложи мне содержание какого-нибудь извращения, содеянного тобой.
Крюгер поднял глаза к потолку, еще раз облизал губы и произнес:
— Ну, например, одну из женщин я подвесил за ноги к потолку и мастурбировал на ее глазах.
— А другую женщину? Что ты сделал с другой женщиной, Хью Крюгер?
— Я заставлял ее нюхать толченый чеснок до тех пор, пока ее не вырвало. А в другой раз, — воодушевляясь продолжал Крюгер, — мне пришло в голову, что было бы неплохо вымазать женщину жидким медом и обвалять в гречневой муке, а потом не разрешать мыться в течение трех дней… Но самое большое наслаждение — резать их плоть, господин начальник БТУ. Из них вытекает столько крови…
Слушая Крюгера, Лупино доел яблоко, оглядел со всех сторон огрызок и бросил его заключенному.
— Мне приходилось слышать от надзирателей, что ты очень сильный человек, это правда? — спросил он.
— Даже не знаю, как ответить вам, — сказал Крюгер после продолжительной паузы.
Лупино открыл ящик стола, пошарил в нем и достал кусок толстого многожильного провода.
— Возьми и продемонстрируй свою силу, — сказал он и бросил провод Крюгеру.
Крюгер повертел провод в руках, попробовал намотать его концы на ладони, но провод оказался короток. Пришлось от каждой ладони использовать только по два пальца. На несколько секунд Крюгер страшно напрягся, отчего побагровел и задрожал всем телом. Через несколько секунд провод лопнул. Крюгер, подойдя к столу, аккуратно положил обрывки и стал массировать затекшие пальцы.
— Брависсимо, Крюгер, — сказал Лупино и смахнул обрывки обратно в ящик, — ты действительно сильный человек. Мне казалось, что разгружать мусоровозы с Земли не самое приятное занятие. С завтрашнего дня ты будешь трудиться в должности надзирателя.
— Премного благодарен, господин начальник БТУ, — проникновенно вымолвил Крюгер.
— Ты свободен. Свободен, насколько может быть свободен заключенный на Луне. Ариведерчи.
Произнеся это, Лупино пару раз негромко хохотнул и прикрыл глаза, давая понять, что аудиенция закончена.
Он все рассчитал, этот Кабан Лупино. Он знал о давней и незатихающей ненависти Крюгера к трем заключенным — Солу Эйнштейну, Мэту Фишке и Сайрусу Эксу. Полковник и сам терпеть не мог эту интеллигентскую шушеру. Он был уверен, что дни эти троих на БТУ теперь сочтены.
