— Не потянем, — отвечает Мошенский. — Будем подрывать якорь-цепь.
Из арсенала подают подрывные патроны. Командир орудия Лебедев получает приказ подвесить их. При таком волнении моря — дело опасное. Качает все-таки здорово, и волны бьют по бортам, как из пушки. Нужна не только смелость, но и ловкость, чтобы подвесить патроны в такую непогоду. Но Лебедев доказывает, что его не напрасно прозвали Акробатом.
Лебедева спускают за борт, и когда он закрепляет патрон и поднимается, лейтенант Хигер поджигает фитиль. Все напряженно следят за огоньком, бегущим по фитилю за борт, в бушующую темноту.
Раздается взрыв, белое пламя, словно молния, на мгновение выхватывает из темноты часть палубы, пушки и группу моряков, сразу кинувшихся к борту. Однако не так легко перебить линкоровскую якорь-цепь. Еще два раза гибкая фигура в робе исчезает за бортом, и всякий раз Мошенский, и комиссар, и Семен облегченно переводят дыхание, когда слышат короткий рапорт старшины:
— Есть патрон!.. — и Лебедев перемахивает через леер[8].
Наконец перебита якорь-цепь, и буксиры, закрепив тросы, медленно ведут батарею на новое место. Уже совсем светло, когда появляются немецкие самолеты. Они летят звеньями. Их встречают огнем зенитные автоматы Николая. В бой вступают и орудия Семена. Строй «юнкерсов» рассыпается.
— А, удрали, — усмехается Середа, когда вражеские самолеты сбрасывают бомбы в море. Комиссар стоит рядом с Мошенским, наблюдающим за противником в бинокль. И тут вдруг лопнул буксирный трос. Надо же такое! Батарею сразу повело.
— Ну, а теперь как быть? — опустив бинокль, тихо спрашивает Мошенский. — Рядом с нами минные поля. Хорошо еще, что море немного успокоилось.
— И течение в противоположную сторону от минных заграждений, — хладнокровно отмечает Семен, слышавший разговор Мошенского с комиссаром.
Сжав губы, Мошенский лишь качает головой. То ли он сердится, что лейтенант вмешался в его разговор с Середой, то ли ему неприятно, что лейтенант говорит о минных полях.
— О минных полях помалкивайте! — тихо приказывает Мошенский. — Незачем волновать людей.
— Есть! — отвечает Семен.
— Когда понадобится, скажем, — уже мягче говорит Мошенский и заходит в рубку.
Однако ветер опять усиливается, и батарея дрейфует в сторону минных заграждений. Угроза нарастает с каждой минутой. Тут появляется водолей «Дооб». Милый, заслуженный, старый водолей, который привозит морякам письма из дому и пресную воду — в ней всегда нуждаются… Разворачиваясь, старик «Дооб» упирается в борт батареи своим форштевнем
