Как-то в разгар боя, когда на батарее стало темно от дыма и водяных брызг, вдруг умолк зенитный автомат. Самохвалов привычно скомандовал заряжающему осмотреть замок пушки. Задержка ничтожно малая — и автомат опять работает. В горячке боя не до расспросов — бомбы рвутся почти рядом с плавучей батареей, море бурлит и фонтанирует. Но атака неприятельских самолетов отбита. Орудийные расчеты приступают к осмотру пушек и приборке. И, как всегда после успешного боя, слышны озорные шутки и едкие замечания по адресу фрицев.
Николай хорошо понимает настроение своих зенитчиков, разделяет их чувства. Но он не может забыть, что во время боя произошла заминка. Что же все-таки случилось?
Заряжающий Филатов, совсем еще молодой худощавый парень с веснушчатым лицом, к которому никак не пристает загар, и с облупленным носом, смущенно, даже виновато, объясняет:
— Я во время боя сменил ударник.
— Как же ты сменил, что я и не заметил? — притворно удивляется Самохвалов, провоцируя своего заряжающего.
— Как учили, товарищ старшина, — поддается добродушный Филатов.
Карие, широко расставленные глаза старшины хитро поблескивают. Видно, Самохвалов доволен таким ответом.
Но теперь уже недоумевает лейтенант. Он не может поверить, что Самохвалов «не заметил», как он говорит.
Филатов начинает объяснять:
— На тренировках, товарищ лейтенант, мы всегда это делаем наощупь — вот старшина и не заметил.
Лицо Николая сияет. Ай да Самохвалов! И тут же объявляет заряжающему благодарность за службу. Филатов старательно вытягивает свое худощавое тело и уже молодецки отвечает, как положено в таких случаях.
В обед, за столом в кают-компании, когда Николай рассказывает о Филатове, комиссар отмечает:
— Вот что значит, тренировка! Вы бы, товарищ лейтенант, рассказали об этом случае в стенгазете. Пусть и другие знают.
Николай решительно возражает:
— Пусть лучше выступит тот, кто научил Филатова, — Самохвалов.
— Резонно, — соглашается комиссар, — но будет все же более тактично, если вы расскажете. Самохвалов — редактор стенгазеты, и ему неудобно о себе говорить.
— А старшина безусловно, заслужил похвалу, — вступает в разговор Мошенский. — Вы знаете, Нестор Степанович, откуда у Самохвалова эта сноровка?
— Я-то знаю, — отвечает комиссар. — Вот знают ли наши лейтенанты, — и он смотрит на Лопатко и Хигера. — Я бы на вашем месте расспросил Самохвалова. Учиться не грех и у подчиненного, если есть чему. Как ты считаешь, Сергей Яковлевич? — обращается Середа к командиру.
