— Роджер, каким же ты оказался скрытным хитрецом и притворой. Ведь ты мне сообщил только, что она очень хороша собой. — Потом он снова повернулся к Кэти.
— Вы — госпожа Кэтрин Лэдланд. Юная дама, о которой я, как оказалось, слышал совершенно недостаточно. Меня зовут Джон Уорд. Я бедный капитан без всякого положения в обществе и с этой минуты ваш самый преданный слуга и восторженный поклонник.
Бывало ли у вас такое чувство, будто вы присутствуете при похоронах собственного счастья? Думаю, нечто подобное испытал старый король Генрих, когда ему сообщили о том, что его вторая жена Кэтрин изменила ему с каким-то молодым придворным красавцем. Таких глаз у Кэти я еще не видел. Но разве могло быть иначе? Джон был так огромен и привлекателен. Ястребиный нос, смелый рот и сверкающие голубые глаза делали его неотразимым. Он был рожден, чтобы завоевывать преданность мужчин и любовь женщин. О моей преданности ему нечего было и говорить. Что ж, вполне возможно, что и Кэти подарит ему свою любовь.
Я никогда не бывал в театре, но сейчас мне неожиданно в голову пришла мысль, что все мы — действующие лица какой-то пьесы и участвуем в некой немой сцене.
Джон первым нарушил молчание.
— Не сомневаюсь, вы слышали обо мне лишь самое худое. Вам говорили, что я уговорил вашего друга Роджера уйти со мной в море и собираюсь сделать из него такого же пирата, каким и сам являюсь.
— Нет, — ответила Кэти, по-прежнему не отрывая от него глаз. — Я слышала о вас лишь самые лучшие отзывы, капитан Уорд.
— Счастлив слышать это, — заявил мой друг. — Я был бы очень огорчен, если бы дело обстояло иначе. Но я слышал, госпожа Кэтрин, что вы скоро отправитесь в Лондон ко двору. Интересно, измените ли вы тогда свое мнение обо мне. Ведь там принято во всем соглашаться с королем Иаковом.
— Нет, — ответила Кэти, — даже там не изменю.
— А что вы думаете о решении нашего отважного Роджера, пожелавшего как и я связать свою судьбу с морем.
Кэти бросила в мою сторону быстрый взгляд, потом ее глаза снова устремились на Джона.
— Пока еще мне трудно сказать, — ответила она. — Сначала я была против, но сейчас мне… мне кажется, я лучше понимаю его побудительные мотивы.
— Отлично сказано, — заявил Джон. — Он наклонился и хлопнул меня по плечу.
— Живи мы лет двести назад, ты бы попросил у своей дамы разрешения носить ее цвета, а я, — он взглянул на Кэти и медленно добавил, — быть может поборолся бы с тобой за эту честь.
Кэти густо покраснела.
