Тропа сквозь чащу вилась довольно широкой полосой, позволяя искрам не слишком растягивать отряд. По бокам шли мастера секиры, готовые в любой момент взяться за оружие и защищать посвященных. На первый взгляд матерые воины шли спокойной, расслабленной походкой. Однако под их ступнями не хрустнула ни одна веточка, не сдвинулся ни один камешек. Они ловили каждый запах, принесенный новым порывом ветра, каждый шелест дикой чащи.
Тропа единственное безопасное место в этой дикой и густой растительности. По ее краям глубоко в чащу убегал пушистый мох, который манил свей мягкостью. Стоило путнику присесть отдохнуть, как его усыплял сладковатый аромат, дурман травы. Он прятал свои многочисленные крошечные лиловые лепесточки глубоко под пологом зеленого ковра. Стоило заснуть, и очнуться от мира грез без посторонней помощи было не возможно.
Над тропой, коридором, раскинул свои плоские с очень острыми контурами лапы гигантский папоротник. Достаточно дотронуться до его ствола и хлоп. Листовые пластинки хищно смыкались на жертве, впивались в тело тысячами иголочек, выпуская яд. Он мгновенно обездвиживал организм, а затем медленно убивал.
Среди многочисленной растительности чащи сложно пройти мимо цветка Магнетелии. Его лепестки, сложенные на плоском бутоне по спирали, уводили в страну небывалых видений, гипнотизируя и притягивая к себе. Все ближе и ближе. Еще ближе. И пшик. Подошедший вплотную путник получал порцию ядовитого нектара из середины соцветия. Он быстро проникал через кожу, смешиваясь с кровью существа, попавшего в манящие сети.
Излюбленным лакомством хищных растений чащи были трупные разложения, которые они получали от попавших в их ловушки неосмотрительных путников.
Предводитель отправил вперед по тропе двух мастеров секиры. Через каждые триста взмахов крыла они возвращались и по-очереди докладывали обстановку. Пока все оставалось чисто и спокойно, словно водяная гладь в безветренный день.
Миновав чащу, отряд вышел к склону горы.
Впереди пролегал опасный участок пути, где им снова предстояло оказаться на открытом пространстве у подножья Серогорья. Предводитель отправил пару воинов осмотреть чащу по краю пустоши, не решаясь выступить из тени растений.
Сомненья. Сомненья, сомненья… Его крылья напряженно замерли.
Он ожидал доклада, приказав всем вести себя крайне тихо. Авендум внимательно всматривался в густые сплетения ветвей и лиан, выискивая опасность.
Несколько диких слизней паслись у дальнего края чащи, меланхолично переваривая все, что попадалось им на пути: ветки, камни, траву. Почувствовав чужаков, они испугались и стали жевать активнее, с ускорением продвигаясь вперед, при этом почти не сдвинулись с места. Слишком большие и неповоротливые. Пустая земляная полоса плавной дугой огибала по краю густую чащу и явственно свидетельствовала, что слизни находились здесь не менее тысячи взмахов.
