Ты сказала ей пару ласковых слов, и она…
Хейзл собралась было перебить его и что-то вставить.
– Помалкивайте, – приказал ей Мэдисон Эшби.
Селлерс обернулся, окинув его мрачным взглядом.
– Я вполне могу вышвырнуть вас отсюда ко всем чертям, – пригрозил он.
– Можете, – подтвердил Эшби, – и на случай, если решитесь на это, я намерен порекомендовать своей клиентке, как ей надо себя вести. Ничего не говорите, Хейзл. Абсолютно ни слова. Не подсказывайте ему даже, который теперь час. Ничего не признавайте, ничего не отрицайте, просто не произносите ни слова, за исключением уведомления, что не скажете ничего, пока не получите возможности посоветоваться со своим адвокатом наедине. А теперь, – заключил он, поворачиваясь с легким поклоном к Фрэнку Селлерсу, – я удаляюсь, ибо вы, кажется, недовольны моим присутствием.
– Черта с два, – гаркнул Селлерс. – Чересчур уж ты шустрый, приятель. Спешишь выкатиться отсюда, добраться до телефона и отдать кому-то какие-то указания. Посидишь здесь как миленький.
– У вас есть ордер на задержание? – полюбопытствовал Эшби.
Селлерс рванулся, оттолкнул его в сторону, кинулся к двери и задвинул щеколду.
– У меня есть кое-что получше, – сообщил он.
– Это нарушение моих законных прав, – предупредил Эшби.
– Я вас скоро выпущу, – посулил Селлерс. – А в данный момент задерживаю как главного свидетеля.
– Главного свидетеля чего?
– Того факта, что Хейзл Даунер завизжала, когда я пытался получить ответ от Дональда Лэма.
– Она завизжала не из-за этого, – возразил Эшби. – К вашему сведению, Стэндли Даунер – ее муж. Всякая женщина имеет право взвизгнуть, впервые услышав, что ее муж погиб насильственной смертью, а она стала вдовой.
– Ну еще бы – муж! – хмыкнул Селлерс. – Чтоб вы знали, эта крошка – Хейзл Клюн – присвоила себе фамилию Даунер после того, как связалась со Стэндли. И вдобавок, чтобы вы знали, Хейзл Клюн, или Хейзл Даунер, как она себя величает, влипла по уши в дело по ограблению бронированного автомобиля. Завела шашни с мошенником по имени Герберт Баксли. И опечалилась, когда Стэндли смылся с пятьюдесятью кусками из этого самого броневика. По-моему, она их считала общим достоянием.
Хейзл Даунер быстро набрала в грудь воздуху и опять попыталась заговорить.
– Помалкивайте, – приказал Мэдисон Эшби. – Вы скажете кому-либо слово только после того, как я с вами переговорю, а я пальцем не пошевельну по вашему делу, если вы его осложните до невозможности.
– По какому такому делу? – с ухмылкой уточнил Селлерс.
