Элси Бранд уставилась на меня, вытаращив глаза.
– Ладно, – начал я, обращаясь к Хейзл. – Чего вы хотите?
Она осмотрела меня.
– Мне необходима услуга, но я не желаю говорить о ней здесь… и не знаю, удастся ли вам мне ее оказать.
– Почему нет?
– Вы не тот, кто мне нужен.
– Кто же вам нужен?
– Широкоплечий и с крепкими кулаками, – объявила она.
– Мистер Лэм работает головой, – уведомила ее Элси, немедленно встав на мою защиту.
Хейзл Даунер оглянулась на писсуары и заметила:
– Похоже на то.
– Ладно, – сказал я ей. – Никто никому никакого вреда покуда не причинил. Я сейчас выйду и выведу за собой на тротуар сержанта Селлерса, после чего вы, девочки, выбирайтесь отсюда. Элси, возвращайся в офис. А Хейзл сама о себе позаботится. Когда окажетесь на улице, Хейзл, вас будет там поджидать сержант Селлерс. Вам часто придется общаться с Фрэнком Селлерсом.
Хейзл Даунер струсила.
– Мне ничего не известно про его пятьдесят тысяч, – доложила она. – Этот Баксли просто гангстер какой-то, помешанный на любовных приключениях. Я даже не знаю, откуда у него взялся номер моего телефона.
Я потянулся и зевнул:
– Зачем вы мне это рассказываете? Не забывайте, я вам не понравился.
Она окинула меня взглядом:
– Может, еще и понравитесь… в определенных обстоятельствах и в другой обстановке.
– В данных обстоятельствах мы вынуждены беседовать именно в такой обстановке. Чего вы хотите?
– Я хочу, чтобы вы отыскали одного человека.
– Кого?
– Стэндли Даунера.
– Кто такой Стэндли Даунер?
– Такой-сякой… Он удрал с моими деньгами.
– Родственник?
– Я когда-то ответила этому парню «да».
– Где?
– Перед алтарем.
– А потом?
– Я думала, вы догадливый, – уколола она.
– Он имеет в виду деньги, – пояснила Элси.
– Я тоже, – сказала Хейзл.
– Откуда у вас деньги? – спросил я.
– От дяди.
– Сколько?
– Шестьдесят тысяч.
– После уплаты налогов?
– После уплаты налогов и гонорара адвокатам. Чистыми.
– Можете как-нибудь доказать?
– Разумеется. Есть судебные протоколы.
– Это можно проверить, – предупредил я.
Она закусила губу.
– Хорошо, – сказал я. – В чем проблема?
– В суде ничего нет. Дядя мой был, что называется, закоренелый индивидуалист. Делал бизнес и получал наличные. Экономил на подоходном налоге. Засолил шестьдесят кусков в банковском сейфе. Когда понял, что путь его подошел к концу, послал за мной.
– А теперь, – подхватил я, – вам осталось лишь сообщить мне, будто он держал шестьдесят тысяч в тысячедолларовых банкнотах и будто все отдал вам.
– Именно так и было.
