– Зачем? – спросил он.
Я улыбнулся еще шире, еще невиннее:
– О, я не знаю зачем! Просто наш клиент желает получить такую информацию – это все, что мне известно. Полагаю, что интерес клиента связан с полученным вашими соседями по наследству имуществом. Все, в чем я нуждаюсь, – это немного информации.
– Мы не ведем разговоров о наших соседях, – отрезал он. – Мы не ведем разговоров о других людях.
Передо мной стоял похожий на мышь, испуганный, унылый маленький человек с окруженной седой бахромой лысиной и седыми усами. Его нос был украшен большими очками, которые, по-видимому, использовались для чтения, поскольку на меня он смотрел поверх очков.
– Ради бога, мистер Бозвел! – воскликнул я. – Меня вовсе не интересуют сплетни! Речь идет всего лишь об известных фактах.
Тут я повернулся к его жене и спросил у нее:
– Вы ведь знали о том, что миссис Велс получила наследство?
– Я прочитала об этом в газете, – ответила она.
– До этого вы были с ней знакомы?
– Они въехали в соседний дом всего за несколько дней до этого.
– Но вы встречались с ней?
– Не нос к носу. Видела ее иногда возле дома.
– Вы не нанесли ей соседский визит вежливости?
– Я собиралась это сделать, но хотела подождать, пока она не устроится в новом доме как следует.
– Значит, наследство свалилось на нее еще до того, как она устроилась в новом доме как следует?
– Она уехала отсюда еще до наследства.
– Куда же она уехала? – спросил я.
– В Сакраменто.
– Аманда! – твердо сказал Бозвел, после чего широким и быстрым потоком нас внезапно затопила его немецкая речь.
Я знал немецкий язык и понимал все, что он говорил, но пока не показал виду, что понимаю. Когда он остановился, я с улыбкой сказал его жене:
– Ну а теперь вернемся к информации, которую я хотел бы получить от вас. Когда же все-таки миссис Велс уехала отсюда?
В тот же миг снова зазвучал немецкий монолог ее мужа. Она слушала его и качала головой.
Тогда я повернулся к нему и сурово сказал:
– Прежде чем запрещать своей жене разговаривать с кем-нибудь, вам следовало бы убедиться, что человек, при котором вы распинаетесь, не знает немецкого языка. Не сделав этого, вы поставили себя в весьма сомнительное положение. Вас можно обвинить в стремлении скрыть информацию…
– Нет, нет, нет, – залепетал он. – Мы ничего не скрываем. Мы только хотим держаться подальше от всего этого…
Устремив на него строгий и непримиримый взгляд, я повторил:
– Вы скрываете информацию. И стараетесь заставить делать то же самое вашу жену.
