Она улыбается.
Своей дивной невинной улыбкой. Я впадаю в ступор, когда она еще сильнее сжимает мою руку. Она так выкручивает мне плечо, что я почти уверен, что она его вывихнула. Перед глазами у меня пляшут цветные пятна, и я слышу ее голос:
— Осталось немного.
— Что? — в отчаянии спрашиваю я, пытаясь оглядеться. — Что немного?
— Еще немного, и я уйду.
— Нет-нет, не уходи… Куда ты?..
— Ты поправишься, — произносит она. — Обещаю.
— Нет, — хриплю я, — нет…
Она вдруг отталкивает меня, и я просыпаюсь так внезапно, что у меня перехватывает дыхание.
Я недоуменно моргаю и понимаю, что проснулся посреди ночи. Со всех сторон меня обступает непроглядная тьма. Я тяжело дышу, рука туго стянута и пульсирует от боли. Тут я понимаю, что действие обезболивающего препарата закончилось. На руке под бинтом закреплена небольшая коробочка. Я нажимаю кнопку, чтобы вколоть себе еще одну дозу.
Мне требуется несколько секунд, чтобы привести дыхание в норму. Паника понемногу отступает.
Джульетта.
Я не могу контролировать кошмары, но в минуты пробуждения ее имя — единственное воспоминание, которое я могу себе позволить.
Потому что другие воспоминания о ней сопровождаются унижением и самоуничижением.
— Н-да, ну и зрелище. Мой сын, связанный, словно дикий зверь.
Я почти уверен, что мне снится очередной кошмар. Я медленно открываю глаза и смотрю в потолок. Я не делаю резких движений, однако ощущаю тяжелые путы, стягивающие мое левое запястье и обе лодыжки. Раненая рука перевязана и закреплена у меня на груди. И хотя плечо все еще болит, рана лишь немного ноет. Я чувствую, что у меня прибавилось сил. Даже голова прояснилась, и я четче воспринимаю окружающее. Однако во рту я ощущаю какой-то кислый металлический привкус и гадаю, сколько же я пролежал в постели.
— Ты и вправду думал, что я ничего не узнаю? — с усмешкой спрашивает он.
Он подходит к моей кровати, и его шаги отдаются во всем моем теле.
— Ты вынуждаешь Делалье бормотать извинения за то, что меня потревожили, и умолять моих людей винить только его за все хлопоты, связанные с этим непредвиденным визитом. Несомненно, что ты до смерти перепугал старика всем этим, тогда как на самом деле я бы все узнал и без его оповещений. Подобное происшествие, — заключает он, — не из тех, что можно легко скрыть. Надо быть полным идиотом, чтобы думать иначе.
Я чувствую на лодыжках легкое подергивание и понимаю, что он меня развязывает. Он так внезапно и неожиданно касается моей кожи, что я ощущаю внутри темную пустоту, вот-вот готовую обернуться болью. К горлу подступает тошнота. Требуется все мое самообладание, чтобы рывком не отстраниться от него.
