— Я прикажу подготовить отряд для поисков, — почти прервал его Гай. — Чем скорее мы убедимся в серьезности наших опасений, тем основательнее сможем обдумать наши следующие шаги.
Спустя час после того, как отзвонили колокола и на дворец опустилась ночь, Магдален услышала, как во дворе началась суматоха. Окна ее спальни были открыты — ночь была душной и безветренной — и она отчетливо различила лязг доспехов, стук копыт и топот ног. Соскочив с кровати, Магдален кинулась к окну и высунулась наружу. Двор ярко освещали факелами, которые держали в руках всадники в форме Ланкастеров. Это больше походило не на отряд разведчиков, а на войско, готовящееся кинуться в схватку с сильным противником. Вдруг она увидела Гая — на боевом коне, одетого в шлем и кольчугу, со щитом в руках — и сердце девушки забилось сильнее и холодок страшного предчувствия пробежал по спине. Почему Гай должен принимать участие еще и в этой ночной вылазке? Возглавить отряд мог бы кто-нибудь другой. Ведь дело нешуточное! Она переживала за Эдмунда, но в глубине души еще больше тревожилась за Гая де Жерве.
Всю долгую ночь она проворочалась в постели, простыни сбились от ее ерзания и опутали ее как щупальца. Она слышала, как колокол на восточной башне возвестил о том, что наступила полночь, затем — три часа утра… Только перед заутреней, когда дворец уже пробуждался к дневной жизни под первыми лучами зари, она все-таки заснула.
— Миледи… миледи… — Настойчивый голос Эрин и рука служанки, трясущая плечо, пробудили Магдален от сна.
— Оставь меня в покое, Эрин, — пробормотала она, глубже зарываясь в подушку. — Я хочу спать.
— Я от его светлости, миледи, — с той же настойчивостью продолжала Эрин. — Он ждет за дверью. Он и милорд де Жерве.
Вспомнив о событиях прошедшего дня, Магдален тут же вскочила.
— Он вернулся?
Вопрос относился к Гаю, но Эрин совершенно естественно подумала, что хозяйка спрашивает о муже.
Тень упала на лицо Эрин. Весь дворец знал о ночной вылазке и о ее результатах, но служанка не могла первой сообщать о них госпоже, поэтому она ответила уклончиво:
— Я еще не знаю, миледи. Могу ли я передать его светлости, что он может войти?
— Да, конечно, — Магдален с усилием поднялась с постели и зажмурилась — это Эрин раздвинула занавески, и комнату залил серый утренний свет, — но сперва подай мне гребень.
Прошло еще порядочно времени, прежде чем герцог и Гай смогли войти: как ни срочно было их дело, самолюбие Магдален не позволяло ей принять мужчин в неприбранном виде.
