— Что тут можно увидеть, Сумасшедшая Дженнет? — прошептала она в благоговейном страхе, так и не сумев ничего прочесть и ничего особенного не заметив.
Сумасшедшая Дженнет хихикнула и покачала головой, скорее злорадно, чем укоризненно.
— Меня зовут сумасшедшей, но у меня ума больше, чем у них у всех, не забывай об этом, ягодка моя.
— Я никогда об этом не забываю, — сказала Магдален, боясь обидеть колдунью в такой ответственный момент. — Что ты там прочла?
Старуха начала покачиваться и забубнила:
— Залив и край безбрежных пустошей…
— Мне придется туда отправиться? — спросила крошка, пытаясь найти хоть какой-то смысл в словах старухи.
— Как знать? — Сумасшедшая Дженнет с хрустом подогнула ногу и, зачерпнув жидкость кожаным башмаком, выпила большой глоток. — Как знать? — повторила она и вытерла рот тыльной стороной грязной, с узловатыми пальцами, руки.
Магдален по опыту знала, что стоит Сумасшедшей Дженнет приложиться к содержимому башмака, как дальнейшие переговоры теряют смысл. Она встала, расстроенная, и отряхнула свое оранжевое платьице.
— Ты обещала приготовить мне заговор, чтобы я могла наколдовать перемены в жизни, — обиженно сказала девочка.
— А каких перемен ты хочешь, дитя мое?
Старуха протянула руку к полке на стене и сняла оттуда грязную коробку.
— Любых, — ответила Магдален, — лишь бы они были.
Сумасшедшая Дженнет вгляделась в нее в тусклом свете очага.
— Настанет день, и тебе захочется, чтобы все оставалось по-прежнему. И хотя настоящее будет печально, ты станешь молиться, чтобы оно оставалось, потому что грядущее может быть только хуже.
Магдален ощутила дрожь в коленках. С Сумасшедшей Дженнет никогда нельзя было быть уверенной, несет она вздор или действительно пророчит будущее.
— Дай мне руку.
Девочка послушно протянула руку ладонью вверх; она смотрела, как женщина копается в коробке и, что-то выбирая, кладет одно за другим в ее ладонь клочки волос, косточки, змеиный глаз, кошачий зуб, сыплет какой-то серый пепел. Магдален с ужасом и благоговением взирала на эту демонстрацию колдовской силы.
— Положишь это под подушку на три ночи, — наставляла Дженнет, — но при этом на ужин ничего не ешь, кроме супа, потому что заговор не возымеет действия на полный желудок.
Магдален, не переставал дрожать, представила, как будет прятать такой «аппетитный» набор предметов под подушкой их общей с теткой кровати, и гортань защекотало от поднимающегося смеха. Сдержав себя — хозяйке хижины смех мог показаться невежливым и неуместным, — она поблагодарила старую женщину и выскользнула за порог, радуясь своей осторожности. Впрочем, радовалась она напрасно.
